Шелковый путь

Когда повелитель вышел из шатра, краснощекие лучи солнца ударили ему в лицо. Вечерело. Чуть поодаль от шатра застыло пять теней. Точнее, это торчали пятеро ханских кюйши, похожие на вечерние тени. Вид у них был жалкий, растерянный, головы поникли. Ни у одного из них не было домбры. Повелитель подошел к ним, спросил, в чем дело. Скорбным голосом ответил пожилой кюйши:

— Осрамились, таксыр! Не смогли воспроизвести последнюю мелодию кюйши Кайраука.

— Что за Кайраук?

— Да вот тот длинноволосый, в рваном чапане, с большой домброй…

— Сущим дьяволом оказался. Впятером не смогли его переиграть.

— Да в нем сидит нечистая сила, таксыр!

— Он шестипалый, таксыр!

— Мы обомлели, таксыр, когда он вдруг принялся играть пальцами ног!

Хан не стал далее слушать своих музыкантов. Слишком важна была музыка даже для управления степью. Он приказал немедля подать скакуна, обвешал себя оружием и спешно выехал. За ним поскакал Максуд. Они примчались к хаузу, где происходило состязание кюйши. Площадь была пуста. Повелитель забеспокоился; невзирая на пыль, крупной рысью объехал базар. Всюду искал он победителя-домбриста, которого не принял всерьез из-за его невзрачности. Правда, его было бы трудно узнать, увидеть в безликой толпе, но у него должно быть пять домбр, которые он выиграл у пятерых, доселе непревзойденных ханских музыкантов. По этим домбрам Кадырхан и надеялся разыскать чудодея, которого точно земля вдруг проглотила. Повелитель отправил гонцов по всем девяти караванным дорогам, выходящим из города. За это время зашло солнце, наступили сумерки.

Наконец вернулся один из гонцов и доложил, что шестипалый кюйши пристал к небольшому одинокому каравану и едет по малой дороге, что прямо под Железным колом[30]. Туда и помчался во весь опор сам Иланчик Кадырхан.

А по малой дороге брел караван степного бая. Пригнал он на городской базар несколько отар овец, косяк лошадей, однако угодил в лапы маклера-делдала, который ловко обобрал растяпу богача. На доставшиеся ему деньги незадачливый бай накупил зерна, материи, соли, орехов, урюка, изюма и, навьючив товар на верблюдов, выехал из города. Вот тут-то и встретился ему худощавый джигит с шестью домбрами и попросился к нему в караван. Степной бай долго не соглашался, приняв его за вора.

Но джигит был вежлив, учтив, у него была располагающая, открытая улыбка, и бай сжалился, решив: «А, пусть едет! Видно, малый тронулся, раз тащит с собой шесть домбр».

Едва успели они выехать из города, как за ними послышался топот. Бай струхнул, подъехал к странному путнику, державшемуся в хвосте каравана, помахал над его головой плетью.

— У! Чтоб ты лопнул вместе со своими домбрами! Слышь, разбойники за нами гонятся?! Небось твои сообщники, оборванец!

Путник начал оправдываться:

— Что ты, о верный слуга аллаха?! Я мирный бедняк. Нет у меня ничего, кроме этой лошадки.

— Ух, оморок тебя возьми. Мало что делдал облапошил, так ты хочешь, чтоб меня еще и разбойники обокрали?! — кричал бай, размахивая плетью над головой растерявшегося джигита.

Грозного вида всадник быстро настигал их. Караван сбился в круг, остановился.

— Кто из вас Кайраук? — властно крикнул преследователь.

Кайраук с шестью домбрами на тороках выехал навстречу. Бай свирепо ругался, исторгая потоки проклятий. Всадник, подъехав, спешился. Кайраук тоже попытался слезть с лошадки, но никак не мог попасть ногой в стремя. Подъехавший человек, широко ступая, подошел к нему, легко, как мальчика, снял с седла и крепко прижал к груди. Так он постоял, не выпуская из объятий опешившего джигита, потом взволнованно прошептал:

— Айналаин! Преклоняюсь перед огромным даром, вместившимся в эту маленькую грудь!

Иланчик Кадырхан разжал объятия и коротко пояснил цель своих спешных поисков:

— Кайраук! Младший брат мой! Передай свою клячу вон тому крикуну: пусть утешится. Сейчас сюда подъедет коневод, возьмешь скакуна, который у него на поводу, и поедешь с шестью домбрами в Отрар. Объявляю тебя верховным кюйши страны Дешт-и-Кипчак!

Подъехали гонцы, коневоды. Кайрауку подвели статного, тонконогого, нетерпеливо подплясывающего скакуна. Кайраук взобрался на него, и группа всадников галопом помчалась назад по караванной дороге. А позади осталась бескрайняя степь, хранившая бесчисленные предания, таинственная ночная мгла, шаловливый и приятный, как томная дева, ветерок, одинокий, все еще не очнувшийся от испуга караван. Еще одна яркая звезда, ослепительно вспыхнувшая на небосклоне страны Дешт-и-Кипчак, нашла свое место в славном городе Отраре.

2