Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий

Кстати, преобразования Константина были гораздо сложнее, чем описано в источниках при его жизни и вскоре после смерти. С одной стороны, принятие христианства большим количеством военных было дальновидным ходом, с другой – статуи, монеты и тексты, которые представляют Константина как верного защитника культа Непобедимого Солнца (Sol Invictus), говорят о том, что он больше сомневался в принятии новой религии, чем описывается в хвалебных речах. Кроме того, несмотря на то что многие утверждали обратное, империя не изменила свой облик в одночасье. Первые лица Рима, Константинополя и других городов продолжали следовать традиционным верованиям еще достаточно долго после того, как у императора наступило прозрение и он с энтузиазмом взялся за насаждение новой религии[194].

Тем не менее принятие Константином христианства привело к значительным изменениям в Римской империи. Гонения, которые достигли своего пика при правлении Диоклетиана всего десять лет назад, подошли к концу. Гладиаторские бои, которые долгое время являлись одним из основных развлечений римлян, были отменены из-за стойкого отвращения христиан к зрелищам, обесценивающим святость жизни. «Кровавые зрелища нам неприятны», – гласит отрывок из закона, выпущенного в 325 году и сохранившегося при более поздней кодификации имперского законодательства. «Мы (поэтому) полностью запрещаем само существование гладиаторов». Тех, кого раньше посылали на арену в наказание за совершенные преступления или за веру, которую они отказались отринуть, сейчас отправляли «работать в шахтах, чтобы они могли отбыть наказание за свои преступления, не проливая крови»[195].

Поскольку на поддержку развития христианства по всей империи тратилось огромное количество ресурсов, Иерусалим был выделен для проведения грандиозных строительных работ на щедрые пожертвования. Если Рим и Константинополь являлись административными центрами империи, то Иерусалим должен был стать духовным центром.

Некоторые части города разровняли, а земля, на которой стояли языческие храмы, была извлечена и отнесена как можно дальше, так как она была «запятнана, как будто на ней поклонялись дьяволу». При раскопках было найдено множество святынь, включая пещеру Рождества, которая была восстановлена, так же как «возродился Спаситель»[196].

Константин лично контролировал эти работы, указывая, какие материалы надлежит использовать во время постройки храма Гроба Господня. Император делегировал выбор тканей и настенных украшений, но хотел лично выбрать тип мрамора, который будет использоваться при возведении колонн. «Я хотел бы знать ваше мнение, – писал он Макарию, епископу Иерусалимскому, – стоит ли обшить потолок панелями или украсить совсем в другом стиле, и если обшить потолок панелями, следует ли украшать его золотом». «Такой выбор, – продолжал он, – требует личного одобрения»[197].

Знаменитые преобразования Константина положили начало новой главе в истории Римской империи. Хотя христианство и не стало государственной религией, послабления ограничений и наказаний открыли новые возможности для новой веры. Это были отличные новости для христиан на Западе, но привело к катастрофе для христианства на Востоке. Хотя Константин начал с постепенного обращения, при этом он использовал монеты с языческими изображениями и возвел в новом городе статую, изображающую его как Гелиоса-Аполлона, очень скоро он стал жестче[198]. Вскоре он стал представлять себя как защитника христианства повсюду, за пределами Римской империи в том числе.

В 330-х годах стали распространяться слухи о том, что Константин собирается напасть на Персию, пользуясь тем, что при римском дворе просил политического убежища недовольный шахом его брат. Должно быть, персы сильно перенервничали, когда получили письмо от Константина, в котором говорилось, что он был очень рад узнать, что в «самых прекрасных провинциях Персии живет огромное количество людей, от имени которых я говорю; я имею в виду христиан». Правителю Персии Шапуру II он послал отдельное послание: «Я вверяю этих людей вам и вашей защите… относитесь к ним с добротой, и вы поймете, что их непоколебимая вера принесет пользу как вам, так и нам»[199]. Это должно было стать добрым советом, но прозвучало как угроза.

Незадолго до этого Рим раздвинул свои границы далеко в глубь персидской территории, и чтобы защитить новые приобретения, там были построены фортификационные сооружения и дороги[200].