Шелковый путь. Дорога тканей, рабов, идей и религий

Горизонты расширялись по всему миру. Китайские порты, например Гуанчжоу, долгое время служили для Южной Азии окнами в мир. Такие крупные торговые центры были хорошо известны персидским торговцам, арабским географам и мусульманским путешественникам, которые оставили рассказы об оживленных улицах городов на побережье и на континенте, а также предоставили информацию о разнообразном населении этих городов. Уровень сообщения и торговли был таков, что в современном китайском языке до сих пор можно встретить идиомы, которые пришли из персидского и арабского языков[786].

В то же время знания китайцев об окружающем мире были отрывочны. Как показывает текст, написанный имперским чиновником, отвечающим за внешнюю торговлю Гуанчжоу в южном Китае, этот город располагался в прекрасной природной гавани в дельте реки Чжуцзян. Источники, написанные для торговцев, моряков и путешественников, делали смелую попытку объяснить методы ведения бизнеса в арабоговорящем мире и за его пределами, перечислить товары, которые там можно купить, и что ожидает там китайских торговцев. Но так же как и многие другие справочники для путешественников того периода, этот полон неточностей и полумифических сведений. Мекка, например, не была домом Будды и не являлась тем местом, куда буддисты совершали паломничество раз в год. Не было и земель, где женщины размножались, «отдавшись нагишом порывам южного ветра». Дыни в Испании не достигали шести футов в диаметре и не могли прокормить 20 человек. Так же как и овцы в Европе не достигали размера взрослого человека, и их не разрезали по весне, чтобы достать дюжину фунтов жира, и не зашивали обратно без всяких последствий[787].

Когда большая часть Азии была объединена под властью монголов, произошло резкое улучшение торговых морских связей, особенно в стратегически и экономически важных местах, таких как Персидский залив. Эти места находились под пристальным вниманием новых властей, которые стремились поощрять международную торговлю и поднять доходы[788]. В результате культурный климат Гуанчжоу на протяжении XIII столетия становился все менее провинциальным.

К 1270-м годам город стал центром морской торговли. На каждый корабль, который отправлялся в Александрию с грузом перца для христианских стран, как сообщал Марко Поло в конце XIII века, приходилось около сотни, отправляющихся в порты Китая. Это соответствует тому, что вскоре после этого описал ибн Баттута. Когда он прибыл в город, то увидел сотни кораблей, а также более мелких судов, которые заходили в залив Гуанчжоу[789]. Объем торговли в Средиземноморье был большим, а в Тихом океане – огромным.

Чтобы понять, насколько важен стал город в коммерческом плане, не следует полагаться лишь на ненадежные письменные источники[790]. Исследования следов кораблекрушений примерно того периода показали, что товары импортировали со всей южной Азии, из Персидского залива и Восточной Африки. Перец, ладан, амбра, стекло и хлопок – вот лишь часть ценных грузов, которые увозили корабли с побережья Китая в районе 1271 года[791]. В Южнокитайском море можно было встретить большое количество купцов. Они установили торговые посты на Малайском полуострове, по всему побережью Малабар в южной Индии, там, где находились самые большие запасы перца в мире, который издавна был любимейшим товаром в Китае, а также по всей Азии и в Европе[792]. К середине XIV века по направлению к таким городам, как Калькутта, направлялось огромное количество кораблей. И многие наблюдатели отмечали, что практически весь морской транспорт, морские перевозки и путешествия в этом регионе были под контролем китайцев. Одну из их традиционных плоскодонок исследователи недавно нашли у побережья Кералы[793].

«Смазочным материалом» для столь успешной торговли на дальних дистанциях было серебро, которое стало единой валютой по всей Евразии. Одной из причин стала инновация в финансовой сфере, которая была реализована еще до времен Чингиз-хана и предполагала введение векселей и использование бумажных денег[794]. Эта система была принята и усовершенствована монголами, в результате чего в денежную систему было введено огромное количество серебра, а в обороте появились новые формы кредита. Доступность ценного металла неожиданно повысилась, что вызвало резкую корректировку его курса относительно золота. В некоторых частях Европы ценность серебра упала, цены на него снизились более чем наполовину между 1250 и 1338 годами[795]. Только в Лондоне огромные поставки серебра позволили увеличить производство монет в 4 раза между 1278 и 1279 годами. Производство резко выросло и на территории Азии. Даже правители Золотой Орды начали выпускать монеты в больших количествах[796]. Новые регионы также были простимулированы. Япония, которая по большей части опиралась на бартерный обмен или на использование продуктов для оплаты товаров, например риса, перешла на денежную экономику и стала гораздо активнее в международной торговле[797].