Шелковый путь. Записки военного разведчика

И тут мне в очередной раз улыбнулась удача! Выглядела она совсем неказисто. В виде старенького разбитого грузовика. Он отделился от колонны машин, перевозивших снаряды. И остановился в нескольких метрах от меня. К нему подошли пятеро афганцев и начали деловито выгружать мины. И относить их на огневую позицию. Кто бы мог подумать, что она находилась у меня под самым носом. И лишь небольшой куст не позволил мне обнаружить ее раньше. Он рос в паре метров от моего лежбища и закрывал от наблюдения совсем крохотный пятачок земли.

В тридцати метрах от меня находилась огромная воронка от авиабомбы. В этом районе такие воронки встречались довольно часто. Около семи метров в диаметре и трех в глубину. Многие из них, наполненные дождевой водой, превратились в чудесные, декоративные озера. Поначалу меня здорово удивляла геометрическая правильность формы этих озер. Но несколько дней назад мои разведчики случайно наткнулись на корпус авиабомбы. Бомба попала в почти отвесный склон горы и соскользнула по нему вниз. Взрыватель не сработал, но от трения воспламенился тротил. Бомба не взорвалась, а просто выгорела. Довольно редкое явление. На корпусе неплохо сохранилась советская маркировка двухтонной фугасной авиационной бомбы образца 1934 года и год изготовления. Одна тысяча девятьсот сорок третий. Никогда раньше не приходилось видеть таких огромных авиабомб. К тому же я никогда не слышал о том, что в конце Великой Отечественной войны наши самолеты бомбили Великий Шелковый путь и пакистанскую границу. Точнее, в те времена это была граница с Индостаном, колонией наших союзников, англичан. Да и в Афганистане династия Надир-шаха в то время не оказывала такой серьезной поддержки гитлеровскому режиму. Ну, по крайней мере, настолько серьезной, чтобы бомбить его территорию. Или, может быть, я просто не в курсе. Небольшая историческая загадка. Ответа на которую мы, скорее всего, уже не получим.

Другой вопрос беспокоил меня в этот момент. Больше любой исторической загадки. Я видел корректировщика огня, видел подносчиков мин. Но не видел ни одного минометчика. Это было странно. По логике вещей, они должны были помогать в разгрузке машины. Ну, предположим, что они не вылезали из воронки потому, что укладывали мины. Но после окончания работы, когда подносчики сели пить чай, они снова не появились. Это могло означать только одно…

В этот момент корректировщик повернулся в мою сторону. Ну, конечно, минометчики держались в стороне от афганцев по одной простой причине. Они считали их людьми второго сорта. Корректировщик огня был арабом. Как я не догадался сразу! Ведь по почерку за версту было видно, что это не совсем обычный минометный расчет. Стрельба по выносной точке прицеливания как днем, так и ночью не была характерна для афганцев. Как не была характерна и такая виртуозная меткость стрельбы. Она требовала не только определенных навыков владения оружием, но и знания таблиц ведения огня. И наличия минометного прицела. Афганцы же прицелом, как правило, не пользовались.

Все встало на свои места. Я прикрыл глаза и позволил себе немного расслабиться. До начала сумерек оставалось еще более часа. Спешить было некуда. Да и рабочий день уже практически подходил к концу. Оставалось совсем немного: убрать корректировщика, сходить в гости к минометчикам и вернуться домой. К своим. Оставались сущие пустяки!

Корректировщика разумнее всего было убрать из автомата. Тем более что у меня был прибор бесшумной беспламенной стрельбы. Это здорово упрощало задачу. Минометчиков я легко бы достал и гранатой. Тридцать метров дальности, большая площадь цели – задача не сложная. Стоило только немного приподняться из укрытия. Во время пуска реактивных снарядов никто бы и не обратил внимания на разрыв гранаты.

Но в данных условиях такой способ был не самым лучшим. Ведь помимо ликвидации необходимо было получить подтверждение успешности ее проведения. Неподтвержденная ликвидация сродни недоделанной работе. А она, как известно, всегда является началом следующей, более трудоемкой работы. Ее всегда приходится доводить до конца. Но второй раз это сделать всегда сложнее. Противник узнает твои способы действий и, самое главное, твою цель. И готовит тебе должный прием. Не оставляя второго шанса. Поэтому делать все нужно с первого раза. Качественно и надежно. Граната здесь никак не подходила.