Шелковый путь. Записки военного разведчика

Нас снова начали использовать для проведения различных разведывательно-поисковых операций. Правда, они больше подходили для разведвзводов и полковых разведрот. А не для групп специального назначения. Спецназ предназначен для другого. Чтобы перехватывать караваны с вертолетов, особой подготовки не требуется. С такой задачей могли справиться и мотострелки. Но нас втягивали в боевую работу. От простого к сложному. Давали возможность почувствовать себя крутыми парнями. Которым все по плечу. А кто старое помянет…

Несколько перехватов караванов с оружием прошли просто виртуозно. Я смотрел, как работают ребята. Учился. Восхищался их мастерством. Но состояние восторга постепенно начало сменяться чувством усталости. И не только у меня. Почувствовать свою крутизну у нас не получалось. Все чаще и чаще мы стали попадать во встречные засады. Из охотников мы превращались в дичь. Которую обкладывали все плотнее и плотнее.

Фактор неожиданности был утрачен. Моджахеды встречали вертолеты огнем. Караваны использовались как наживка. Для приманки крупной рыбы. На живца ловили нас. Кто-то заранее предупреждал духов о нашем появлении. О месте высадки, времени и задаче. Все труднее и труднее было нам отрываться от противника. Потерь пока не было. Но все прекрасно понимали, что они себя ждать не заставят. И не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что где-то у нас завелся «стукачок». Духовский агент. Либо продался кто-то из наших. Настроение у всех было скверное.

А тут еще из разведотдела армии нас стали доставать за срыв операций. За отсутствие результатов. Обычно мы прихватывали с каждого каравана несколько стволов. Остальное оружие и боеприпасы уничтожались на месте. Трофейное оружие производило хорошее впечатление на командование. Но мы это уже проходили. Только раньше это называлось «охотой за скальпами». Как известно, ни к чему хорошему эта охота не привела. Так и сейчас мы прекрасно понимали, что иногда лучше подготовить несчастный случай какому-нибудь моджахеду. Не оставив при этом никаких следов.

Как записано в Коране, все в этом мире проистекает, течет и льется только по воле Аллаха. Значит, и смерть правоверного от несчастного случая была угодна Аллаху. Возможно, при жизни он что-то делал неправильно. Может быть, даже напрасно воевал против шурави? Это заставляло многих задуматься.

Но стоило только обозначить свое присутствие. Стоило только захватить парочку автоматов у его телохранителей, как все кардинально менялось. Теперь оказывалось, что он погиб за веру. Во имя Аллаха! Ну а дальше все понятно. Смерть неверным! Аллах акбар!

И тем не менее от нас требовали результатов. Требовали трофейных стволов после каждой операции. Складывалось впечатление, что где-то там, наверху, не только не понимали элементарных вещей. Что захватом оружия, техники и пленных должны заниматься войсковые разведподразделения. Что спецназ должен заниматься «несчастными случаями», авариями на объектах и техногенными катастрофами. Не оставляя при этом никаких следов своего пребывания. Как говорил наш друг герцог Ришелье, настоящая власть должна быть незаметной. Как и работа спецназа. Но где-то в Москве какие-то высокие чины умышленно лили воду на мельницу моджахедов. Словно кто-то очень сильно хотел, чтобы мы не победили в этой войне. Да это пожалуйста. Вот только убивать нас для этого было совсем не обязательно.

Мы ходили на засады, летали на перехваты, как бараны ходят на заклание. Весело и с песнями. Нет, это в кино они так ходят. С каким настроением ходили мы, вам лучше не знать. На душе было тошно. Какие там трофейные стволы, тут свои бы унести! Стволы и ноги.

Мне несколько раз пришлось съездить в родной полк. У знакомых ребят с полковой разведроты попросить взаймы несколько трофейных стволов. С возвратом. У разведчиков всегда что-нибудь найдется в заначке. Ребята меня хорошо знали, поэтому не скупились. Безоткатное орудие, два пулемета чешского и египетского производства, несколько АКМ английского производства (фирма Интерармз), израильские УЗИ, китайские гранатометы… Все уже не упомнишь! Ребята выручали как могли. Но принципиально это проблемы не решало.

И самое грустное, что мы сами изменить ничего не могли. Вся надежда была только на контрразведчиков. Но их работа слишком незаметна, чтобы вселять надежду на благоприятный исход.

Мы и не надеялись. В один из дней ротный сообщил, что к нам едет ревизор. Из Москвы. Из военного отдела Центрального Комитета. О существовании такого отдела никто из нас и не подозревал. И какое отношение он мог иметь к нашей роте, было для нас загадкой. Но вскоре в роте действительно появился дедушка в полковничьих погонах.

Нас построили на плацу. Это было первое построение роты, на котором я присутствовал. Возможно, не только я. У меня сложилось впечатление, что для многих стоящих в строю это было впервые. Уж не для всех ли, закралась в мою голову крамольная мысль? Это было вполне возможно. По крайней мере, судя по нашей форме одежды.