Шелковый соблазн

А ведь когда он просил выйти за него замуж, он сказал, что она очень много для него значит. Бог ты мой, да о чем он только думал? Это всепоглощающее желание быть с ней, защищать ее, оно же уже давно возникло в нем. Она та самая, единственная. Почему же он этого раньше не понимал?

Да все очень просто, он так много думал о том, как заставить ее продать коллекцию, чтобы заполучить «Очаровательную даму», что просто не обращал внимания на собственное сердце, твердившее о том, что в его руках оказалась самая лучшая женщина в мире.

Маркус неохотно выбрался из сонных объятий Эйвери. Женатый он или нет, а работать все равно нужно.

Три четверти часа спустя Маркус уже самолично следил за распаковкой картин из коллекции Каллена и сверял их со списком, а когда работа уже подходила к концу, ему позвонили с неизвестного номера. Маркус решил не отвечать, но через пару минут звонок повторился.

— Эй, ребята, идите-ка обедать, у вас есть на это целый час, — приказал Маркус, подумав, что им в любом случае пора бы уже передохнуть.

И как только все рабочие ушли, он ответил на звонок.

— Это Далтон Ротшильд, рад, что вы мне все-таки ответили.

Убедившись, что остался в полном одиночестве, Маркус запер дверь склада. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь подслушал его разговор с главой основного конкурента «Ваверли». Пусть Маркус и не имел ни малейшего представления, зачем Ротшильд ему позвонил, но кто-нибудь может услышать обрывки разговора и не так их понять.

— Чем обязан такой чести?

По правде сказать, Маркус был далеко не лестного мнения о Ротшильде и прекрасно знал, как тот обожает манипулировать людьми. И он даже не постеснялся отправить одного из своих помощников шпионить за «Ваверли».

— Прайс, у меня есть для вас отличное предложение. Давайте вместе поужинаем, и я вам все расскажу.

Маркус мрачно улыбнулся. Так не приглашают, а приказывают. Но что он на этот раз затеял? Маркус не сомневался, Анне тоже будет очень интересно это узнать. Но не стоит сразу же выказывать свое любопытство.

— Мистер Ротшильд, вы же понимаете, если нас увидят вместе, наверняка пойдут слухи, а сейчас, когда «Ваверли» и так стараются всячески очернить, нам это весьма нежелательно.

И сам Ротшильд первым пытается вылить на них побольше грязи.

— Вот именно поэтому нам и нужно встретиться. Завтра, в шесть часов. И раз уж вам так нужна секретность, жду вас у себя дома. — Ротшильд продиктовал свой адрес и повесил трубку раньше, чем Маркус успел что-нибудь ответить.

Уже второй день подряд после их свадьбы Эйвери проводила в одиночестве, и это ее не слишком-то радовало. Второй день? Скорее уж, вторую ночь. Вчера она заснула еще до того, как Маркус вернулся с работы, а сегодня он с утра пораньше снова направился в офис, быстро поцеловав ее на прощание. Нет, Эйвери, конечно, понимала, что после двух недель в Лондоне ему нужно наверстать упущенное, но он мог бы при этом хотя бы не ходить с таким видом, как будто у него есть дела поважнее, чем новоиспеченная жена.

И ведь она даже знала, что так занимает его мысли. Коллекция Каллена. Так неужели он все это и затеял только ради коллекции? И почему она раньше не задумывалась, как далеко он готов пойти, чтобы убедить ее расстаться с картинами? Может, он и женился на ней только ради этого? Нет, глупости. Она согласилась продать коллекцию намного раньше, чем он сделал ей предложение, намного раньше, чем они узнали, что скоро станут родителями.

Эйвери погладила ладонью живот. Но в чем же дело? Он жалеет, что она забеременела? Жалеет, что взял ее в жены? Ведь если не считать того времени, что они провели в постели, он не пробыл с ней и часа за эти два дня. Нет, у них, конечно, все получилось очень быстро, но, когда она соглашалась стать женой Маркуса, она была точно уверена и в своих чувствах, и в своем решении. Так неужели она снова оказалась всего лишь наивной доверчивой дурочкой? Неужели она так всю жизнь и будет наступать на одни и те же грабли, когда речь заходит о дружбе и отношениях?

Однако Маркус никак не походил на человека, способного жениться на ней только ради наследства. Эйвери дорогой ценой научилась быстро вычислять таких людей. Нет, Маркус помешан не на деньгах, а на искусстве, а отцовскую коллекцию он от нее и так получил.

Всю, кроме «Очаровательной дамы».

По спине Эйвери пробежал неприятный холодок. Так неужели все дело в ней? В этой картине? Он женился на ней только ради «Очаровательной дамы»? Эйвери попыталась отбросить эту мысль, но перед ее глазами стояло лицо Маркуса, когда он впервые увидел эту картину. Она ведь и тогда поняла, что он безумно хочет ее заполучить.

Зазвонил телефон, и Эйвери с радостью сняла трубку, только чтобы отвлечься от непрошеных мыслей.

— Как поживает моя любимая жена?

От одного звука любимого голоса Маркуса все ее страхи мгновенно рассеялись. Человек, который так с ней говорит и так нежно и страстно обнимает в постели, просто не может ее не любить. Эйвери постаралась сосредоточиться на этой мысли, вот только отчего-то это у нее не слишком получилось.