Шеллшок

– Что со мной? Ты хочешь знать, что со мной? Что-то должно быть, потому что я люблю, когда ты стаскиваешь эти мерзкие тряпки с этого чудного, фантастического, сногсшибательного те...

– Ну, ты даешь... Послушай, Шелл, я же только что надела их.

– Это правда. Но ведь это было почти десять минут назад. И я... я уже скучаю по нему. Со всеми его извилинами и округлостями.

– Ты серьезно?

– Серьезно. Да, детка, я...

– Ну ладно, если ты настаиваешь.

Несколько минут спустя я сидел на полу рядом с маленькой подушечкой, а Спри выделывала кульбиты на золотисто-желтом ковре, то исчезая за моей спиной, то вновь появляясь передо мной, совсем рядом, и тем самым заставляя усиленно трудиться мою шею, которая, к счастью, к этому времени перестала скрипеть. Спри последовала моему совету, и на ней ничего не было, кроме самой Спри. И она была восхитительна.

– Я никогда к тебе не привыкну, – сказал я. – Ты просто... Ого!.. Ого-го!.. Ого-го-го!..

– Это что, новый язык, дурачок ты эдакий? Или ты представил, что находишься в джунглях?

– Нет, нет. Я даже не думал, что это будет звучать так здорово.

Она перестала двигаться, встала передо мной, может быть, в одном шаге от меня, положила ладони на свои удивительные, восхитительные супер-груди и немного сдавила и выпятила их, а может и довольно сильно, словом, вполне достаточно, чтобы у меня закружилась голова... Ну да ладно, не будем об этом.

Я зачарованно смотрел, как вздымаются и опадают в такт дыханию эти потрясающие штуки, как они подрагивают и покачиваются, и почти не слышал слов Спри: «Шелл, ты сделал для меня великое дело: ты сделал меня свободной! Я больше не стыжусь своих больших грудей».

– Оо-о...

– И теперь я не против того, чтобы показывать их. Серьезно. О, мне прямо сейчас хочется показывать их всем! Всем и везде! Прямо на улице!

– Только попробуй.

– Но ты же говорил...

– Не бери в голову то, что я когда-то говорил. Разве тогда я знал? А теперь они мои. Мои!

Она засмеялась. Скоро смех смолк, но она продолжала облучать меня яркой, лучезарной, чудесной улыбкой. Ну знаете, как это бывает: кометы, астероиды, и все такое прочее.

– О Шелл, я просто тебя дразнила. Ты такой смешной, когда сердишься.

– Сердишься? Я покажу тебе, что значит сердиться. Сейчас покажу... А ты действительно больше не стыдишься их?

Она села на пол, прильнув ко мне.

– С тобой нет. Нисколько. Даже сама не знаю почему. – Она продемонстрировала другой, коварный вариант своей волшебной улыбки. – Хотя, в принципе, в тебе нет ничего особенного, Шелл.

– Ну, я не знаю, – растерялся я.

Она смотрела на меня несколько удивленным взглядом, пока я не закончил свою мысль.

– Спри, милая моя, знай, что в каждом человеке, не исключая даже подонков, есть что-то особенное.