Шелортис. Книга третья. Часть первая

«Флейта морей» продолжала двигаться по маршруту своего следования, не изменяя своей скорости, однако небольшой торговый пинас разительно уступал по быстроходности боевому барку.

– «Бордовый клоун»!!! – вдруг донёсся резкий крик сержанта Бэнкса, который только что вышел на палубу.

Рефлекторно вынув пистоль, словно это повлияло бы хоть на что-то, он тут же подбежал к краю палубы, стараясь своими глазами рассмотреть приближающееся судно. Разноцветный барк, выглядевший как творение сумасшедшего психа, медленно сокращал дистанцию, двигаясь наперерез.

– Да ну нет, не может быть! – воскликнул капитан «Флейты морей», развернувшись к сержанту и явно не веря своим ушам.

– Это «Бордовый клоун» капитана Гусака, – прошипел Бэнкс, крепко сжимая пистоль.

Взгляд сержанта отряда королевских рыцарей был непрерывно прикован к разрезающему водную гладь барку, что на полных парусах приближался к «Флейте морей». Старые воспоминания, словно острым клинком пронзили воспоминания немолодого сержанта, сверкнув в его сознании яркими фрагментами минувших событий.

Алое солнце, породившее закат, медленно спускалось за линию горизонта, залив красным заревом обозримый небосвод. Последние лучи небесного светила, покидающего мир вместе с уходящим днём, нежно касались всего, до чего только могли достать, легко скользя вдоль покатых крыш вагончиков, карте и шатров, раскинувшихся на выступе крутого скалистого обрыва, недалеко от Граллфоса.

Высокие флагштоки, установленные вдоль дороги, из последних сил удерживали развеивающиеся по ветру флаги причудливого кроя, состоявшие из нескольких сшитых друг с другом лоскутов ткани. Гигантская табличка, закреплённая на четырёх брёвнах имитирующих вход, тяжело покачивалась, скрипя металлическими ставнями. По всей ширине таблички аккуратными резными буквами всевозможных цветов и оттенков была выведена обведённая в большое сердце фраза:

«Добрые Артисты Карлито».

Два десятка вагончиков, карет и повозок, образовали собой караван, который в этот день был выстроен полукругом, формируя собой добротную арену. Шатёр постепенно собирался воедино, но пока что представлял собой лишь бесформенную кучу деталей и частей передвижного цирка.

Всевозможные причудливые артисты хаотично бегали по импровизированной арене, репетируя свои номера. Самые разные существа входили в труппу передвижного цирка, который основал некто Карлито Гусак. Были и люди, и тролли, и гноллы, и даже странный, не похожий ни на кого гигантский слизень, который также имел своё место в этом цирковом авангарде. Смехом и добродушными улыбками наполнялась репетиция, ведь абсолютно все члены труппы относились друг к другу с уважением и взаимной добротой, основанной на культе взаимовыручки и любви к каждому ближнему.