Шэмани

В спальне царит приглушённый свет, сглаживающий детали, но мне сейчас и не до них. Единственное, что имеет для меня значение в этот момент — это прохлада ткани подо мной, когда мужчина опускает меня на свою огромную кровать, тяжесть его большого тела, накрывающего моё и жаркая ласка его поцелуев.

— Я хочу тебя, Шэми. Сегодня. Сейчас. — хрипло выдыхает он мне в губы.

— И я хочу. — признаюсь я, вверяя себя ему без остатка.

Серые глаза полыхают откровенным голодом. Одна его ладонь скользит под лопатки приподнимая меня немного. Вторая гладит живот и устремляется к влажным складкам. И когда пальцы находят набухший клитор, его рот прижимается к моей шее, заставляя с глухим стоном выгнуться, запрокидывая голову. Беззащитная перед ним, открытая. Его язык снова и снова проводит по сверхчувствительной коже, зубы прикусывают, а пальцы там внизу творят что-то невообразимое. Меня уже откровенно трясёт в его руках. Знакомая волна удовольствия поднимается изнутри, грозя унести остатки самообладания. А потом острые клыки слегка вонзаются в мою шею, а внутрь моего тела врывается жёсткий палец.

— А-а-ах. — всхлипываю я, подкидывая бёдра, и скребя пятками по покрывалу.

Он двигает пальцами во мне, лаская, растягивая, готовя, разжигая голод до ревущего в крови пламени.

— Пожалуйста. Я не могу… больше… ждать… — со стоном сотрясается моё тело, в первой волне подступающего оргазма.

— И не надо, малышка. — обволакивает он меня рокочущим бархатом своего голоса. — Я весь твой.

Его тело на мне такое нужное, такое желанное. Его руки, раздвигающие и без того раскинутые ноги, такие неумолимые и нежные. Со всхлипом вдыхаю в себя воздух, когда его плоть касается моей.

— Посмотри на меня, Шэмани.

Власть этого голоса надо мной неоспорима и я подчиняюсь, поднимая взгляд. Лицом к лицу, глаза в глаза.

— Люблю тебя. — произносят его губы, когда наши тела наконец соединяются.

Острая боль и жжение не пугают. Я к ним была готова. Не ожидала я этого ощущения переполненности и единения, неумолимости мужского тела. Это пугает, заставляет замереть, хватая ртом воздух. Никодий сцепив зубы тоже не двигается, тяжело дыша и прижавшись лбом к моему. И боль отступает, оставаясь лишь едва заметным фоном к другим ощущениям. Мужской член во мне слегка толкается, посылая волну незнакомого удовольствия и с моих губ слетает стон.

— Ещё.

И мужчина срывается. С тихим предостерегающий рыком он подхватывает мои ноги под колени и вбивается бёдрами, пронзая меня, кажется, насквозь. И снова. Боль смешивается с незнакомым наслаждением, закручиваясь жгучей воронкой. Она растёт и ширится по мере того, как ускоряется жёсткий ритм его движений и я могу лишь вскрикивать от каждого пронзающего толчка, снова откидывая голову, закатывая глаза от вспыхивающих под веками искор.

— Скажи, что моя, Шэми. — рычит Никодий, впиваясь жалящим поцелуем в мою шею.

— Твоя?

— Любишь?

— Люблю.

— Останешься?

— Да-а-а! — срываюсь я на крик, когда его клыки вонзаются у основания шеи, пронзая кожу так же, как член тело.

Удары его бёдер становятся ещё сильнее, быстрее. Мне больно и хорошо, страшно от того шквала ощущений, что заполняет изнутри, от того удовольствия силу которого я, кажется не выдержу.

— Я не могу…

— Можешь, маленькая. Давай!

Наслаждение взрывается во мне ослепительной вспышкой, ударная волна которого накрывает с головой, омывая тело чистым огнём. Кажется, я кричала. Кажется, чувствовала особо беспощадные последние удары его плоти, и пульсирующий жар внутри, кажется, я парила над пропастью, задыхаясь от восторга.

Глава 15

Ночь вместо того, чтобы принести кошмары, стала откровением для меня. Потом уже немного придя в себя и засыпая а надёжных объятиях своего мужчины, слушая увереное биение его сердца под щекой, я всё думала о том, что он сказал, о себе, о нас. О том, что они с Сэй теперь моя жизнь. И нет, я не перестала помнить всё что со мной случилось и никогда не смогу. Но никогда ещё во мне не было столько надежды.

— Спи, маленькая. — костяшки мужских пальцев провели по моей спине снизу вверх, пока не зарылись в волосы на затылке. — Ты не одна. Мы со всем справимся.

И я в который раз его послушалась.

Меня ничего не разбудило. Я проспала без сновидений и тревог до самого утра, а открыв глаза даже не сразу вспомнила о вчерашнем дне. Собственно, тому была веская причина в лице Никодия, который, склонившись надо мной нежно обводил языком мой сосок. Второй при этом зажимал подушечками пальцев, перекатывая и посылая электрические разряды прямо в низ живота.

— Ох, что ты делаешь? — прошептала я, когда он прикусил клыком болезненно чувствительную горошинку и оттяннул вторую.

— Ммм, уделяю внимание этим прелестным грудкам, преступно обделённым лаской вчера. — хрипло рассмеялся демон, и продолжил пировать на моей плоти.

— Нико, прекрати. Сэй… — я попыталась ускользнуть из-под него, вспомнив, что не знаю, что с ребёнком и не случилось ли чего ночью.