Шеметовское болото

Синий вечер смазывал очертание близких зарослей, и я не сразу поняла, что тропинка закончилась. Байярд остановился и тревожно заржал. Ромка спрыгнул на землю и попытался пройти вперед.

— Стойте, здесь болото! — раздался его крик.

— Ты куда нас завел? — раздраженно спросил Кирилл.

— Не знаю, тут точно была тропинка к Заячьей пади, я эти места вдоль и поперек исходил, — мальчишка вынырнул из темноты у самой лошадиной морды, и мой конь испуганно дернулся. — А сейчас болото. Откуда оно тут взялось?

— Ну, наверное, переехало — от графского дворца сюда. По закону сохранения… — Кирилл запнулся, — по закону сохранения болот в природе. Хотя я тебе не верю ни на грош, сочинять ты, братец, мастак. Ну да ладно, раз проехать мы не можем, нужно возвращаться и ждать утра. Там разберемся.

— Ты собираешься тут ночевать? — мне стало не по себе.

— Ну почему тут? Вернемся на луг, разобьем палатку, разведем костер, — бодрился Кирилл.

— Возле этого ужасного обгорелого дворца, где закопаны мертвые «графья»?

— А что делать? Тут ведь рядом больше нет мало-мальски пригодных для ночлега мест. Точно? — спросил он у Ромки.

— Нету, — подтвердил тот. — Тут кругом либо болота либо густющий лес.

— А «графья», — слишком уж жизнерадостно продолжал муж, — давно умерли, так что тихие. В этом мире нужно бояться живых, а мертвые никому ещё вреда не причинили.

Мне эта его фраза не понравилась. Но выхода действительно не было, и мы вернулись к дворцу Шеметовых. В темноте он был почти уже не виден, так что если не смотреть в ту сторону и не думать о нем, то вполне терпимо.

Первым делом Кирилл разыскал во вьюках мощный фонарик и топор. Сноп яркого света разрезал тьму, и сразу стало веселее. Мы довольно быстро набрали кучу валежника, и скоро уже на лугу горел, потрескивая, костер.

Мы кое-как поставили палатку и, усевшись у костра, стали ждать, пока закипит вода в котелке, чтобы заварить чай. Готовить что-то существенное уже не было ни сил, ни желания — достали батон и колбасу и сделали толстые бутерброды. Только тут я поняла, насколько голодна. Кирилл предложил мне выпить коньяка из припасенной фляжки, но я отказалась. Ромка жевал молча, он больше не заговаривал о возвращении домой. Видимо, решил заночевать с нами, трусишка. Хотя если бы мне сейчас предложили идти куда-то одной, в темноте… Хлеб с колбасой встали у меня поперек горла, потому что сзади отчетливо послышались чьи-то шаги.

Кирилл, не торопясь, поднялся во весь свой немалый рост.

Ромка опустил руку с зажатым в ней бутербродом и уставился круглыми глазами мне за спину. Я обернулась.

Он вступил в круг света — среднего роста, гибкая тонкая фигура и неожиданно широкие, сильные плечи. Черная шелковая рубашка и черные брюки, заправленные в пижонские сапожки. Темные слегка вьющиеся волосы зачесаны назад, открывая высокий лоб. Тонкие усики и надменные, неожиданно яркие на бледном лице губы. Мне не нравятся мужчины такого богемного типа. Обычно они эгоистичны и избалованны.

— Вечер добрый, — произнес гость спокойно. А вот голос у него приятный, глубокий и низкий, мужской. Хотя у Кирилла лучше. Почему я сравниваю?

— Здравствуйте, — муж вглядывался в пришельца довольно напряженно. В глухом лесу, где кроме одного парнишки, мы за весь день не встретили ни души, вдруг разгуливает некий франт.

— Здравствуйте, — эхом повторили мы с Ромкой.

— Вижу, что вы случайно оказались в здешних местах, — незнакомец улыбнулся и подошел к костру.

— Вообще-то, мы хотим добраться до скал, — Кирилл снова уселся к огню, убедившись, что гость пришел один и с пустыми руками, без оружия. — Милая, вода закипела, где у нас заварка?

Я протянула ему пачку «Липтона».

— Вы, конечно, не откажетесь от чашки чая с коньяком? — Кирилл сыпанул в котелок заварку и снял его с огня.

— Не откажусь, — снова улыбнулся гость. Сверкнули безупречные зубы. — Но вначале, если позволите, представлюсь. Николай. Приехал для сбора материалов, так что живу тут бирюком.

— Каких материалов? — сразу заинтересовался Кирилл, доставая серебряную фляжку с коньяком и пластиковые стаканчики. — Ну, за знакомство. Я — Кирилл, это моя жена Яна. А сей отрок — Ромка, местный краевед и наш неудачливый проводник. — Он подмигнул насупившемуся было мальчишке.

— Книгу я собираюсь писать об истории графов Шеметов, вот и приехал посмотреть, что осталось от имения, — пояснил гость, пригубливая стаканчик. — А ведь отличный коньячок, право слово, отличный.

— Шеметовых? — удивился Кирилл.

— Не Шеметовых, а Шеметов. Может быть, читали «Локис» Проспера Мериме? Он как раз об одном представителе этой фамилии, графе Михаиле. Но это совершенно другая ветвь — западная, а я хочу писать о здешних Шеметах, восточных. Это их уже местные жители Шеметовыми окрестили.

Я заметила, что Ромка слушает Николая, раскрыв рот, хотя вряд ли он читал Мериме.

— Вы хотите написать о том, как сожгли поместье, а хозяев расстреляли? — не выдержала я.