Шемячичъ

Как и предполагал киевский боярин и воевода Иван Ходкевич, крымчаки совершили набег на Киевскую волость. И, несмотря на то, что к Киеву вовремя подошли рати со всей Северской земли, с Волыни, Польши и Литвы, ратное счастье оказалось на стороне татар. Войско Ходкевича, перешедшее на левобережье Днепра, чтобы встретить врага на дальних подступах к Киеву, было разбито. Его остатки спасаясь бегством, устремились к переправе у Боричева взвоза. Сам воевода с киевской дружиной заперся в Киеве, надеясь отсидеться за его стенами. Но крымчаки, как стало известно со временем, сначала захватили и разорили Печерский монастырь, а позже взяли штурмом и Киев. Ходкевич был пленен и отправлен под охраной в Крым к хану Менгли-Гирею1.

При разгроме русско-польского воинства рыльскому князю Василию Ивановичу Шемячичу, внявшему совету воеводы Клевца «не лезть поперед батьки в пекло», удалось полностью сберечь свою дружину. Меняя уставших от скачки коней на заводных, рыльчане и северцы сначала, как и все, улепетывали левобережьем, держа Днепр в прямой видимости. Но так как татары шли по следу отступающих, то князь, посоветовавшись с воеводой Прохором Клевцом, решил углубиться в степь, чтобы сбить врагов со следа.

— Пусть за другими гонятся, — молвил воевода, вытирая рукавом кафтана пот с лица, — а мы, Бог даст, степями до стен родных без ворога на плечах живыми доберемся.

Но не все с таким решением были согласны. Януш Кислинский, возведенный в чин сотского, предостерегал:

— В степях можно и на какую-нибудь орду напороться. Крымчаки, как сказывали бывалые люди, свою сеть широко раскидывают…

— Можно и на печи околеть, — одернул его строго воевода. — Только Господь всегда с теми, кто смел да предприимчив.

Решение было принято, и воинство, забирая круто вправо, удалилось от берега и от всей массы отступающих. Проскакав еще несколько верст и убедившись, что погони нет, перешли на легкую рысцу: кони нуждались в отдыхе. Под вечер добрались до большого леса.

— Здесь заночуем, — обращаясь к воеводе Клевцу, устало произнес князь.

Василий Иванович, как и все воины его дружины, был в полной воинской справе: кольчуге, поножах и наручах. На широком поясе в дорогих ножнах с левого бока свисала сабля. Рядом с ней — небольшой кинжал. Плечи и спину князя прикрывал алый плащ — корзно. К седлу были приторочены боевой топор и шлем, который князь снял, чтобы хоть голову обдували струи воздуха. Длинные, едва ли не до плеч, русые волосы князя плавно плескались в такт конского хода. Но и без шлема на князе было столько лишнего груза, что ломило спину и плечи. Не легче приходилось и простым воям. Пусть не у каждого была кольчуга, но вооружения хватало. Требовался хоть какой-то отдых.

— Распорядись отыскать подходящее место. А когда определимся со станом, обязательно выставь сторожу. Хоть и оторвались от ворога, но беречься все равно необходимо. Да и Господь, как говорится, береженого бережет.

— Не беспокойся, княже, все исполню, как следует, — заверил воевода, которому тоже не терпелось соскочить с коня и растянуться на земле, расслабив уставшие, затекшие чресла и прочие части тела. — И место для стана подыщем, и об охране не забудем.

— И пусть вои от брони не разоблачаются, — распорядился Василий Иванович. — А то мало ли чего… Не успеют облечься…

— И о том позабочусь, — поспешил успокоить князя Клевец.

Призвав сотников, он отдал нужные распоряжения.

Вскоре в лесу была подыскана поляна: ни большая и ни малая, ни на краю леса, видимая издали, но и ни в глухих дебрях. Словом, такая, какая следовала для небольшого отряда, чтобы и отряд разместить, и скрыть его от постороннего взгляда.

Всадники спешились. Расседлали коней. Одни тут же развели костры и стали кашеварить, благо, что в недалеком овражке, на дне, журчал ручеек. Можно было и в котлы для каши водицы набрать, и самим испить да лица обмыть, и коней напоить. Другие готовили ночлег: рубили ветки для подстилки под тела, собирали прошлогоднюю сухую траву. Опять для того же самого, чтобы за ночь не набраться от влажной земли сырости и хвори. Для князя соорудили небольшой шалаш.

Из каждой сотни были выделены воины для несения караула. По двое, а то и по трое, чтобы не только чутко бдили, но и друг дружке спать не давали.

— Да почаще сменяйте стражей, — напутствовал сотских воевода, — чтобы те не дремали да врага не проспали. А то, вздремнув на чуток, они уложат спать всех остальных навсегда. Сами потом отоспитесь.

Ночь прошла без происшествий. Едва заря — любимая жар-птица русичей озорно зашевелилась у кромки окоема, и первые лучи невидимого солнца зазолотились на верхушках деревьев, отряд рыльского князя был уже на ногах. Отдохнувшие за ночь кони весело пофыркивали, размашисто тряся крупными головами. Некоторые, испробовав росных трав, и заржать громко да призывно были не прочь. Но их хозяева были настороже и тут же хватали мозолистыми дланями за влажные морды:

— А ну, волчья сыть, не балуй! Не кличь беды!