SHen_L._Dch._Krov_v_pyli_(LP)_Litmir_club_886726_original_53d5a

— Панк-задница. — Он выплевывает свои слова, как всегда, когда забывает вставить искусственные зубы. Я хрюкаю в теплую жидкость, делая медленные глотки.

— В подростковом возрасте ты был менее чудаковатым, понимаешь? — Он хватает меня за руку, дергая в вертикальное положение. — Эта поэзия запутала тебе голову, Натаниэль.

— Меня зовут Нейт, — поправляю я его. Мы тусовались каждый день с тех пор, как я приехал, но я так и не удосужился что-то сказать. Потому что я никогда не удосуживался поговорить. Но сегодня я злюсь на все, включая Фрэнка.

— Как угодно, — говорит он, вставая и хлопая меня по затылку. — Как бы там ни было.

24 ДЕКАБРЯ 2010 ГОДА

  —   СТРАХ СМЕРТИ СЛЕДУЕТ ЗА СТРАХОМ ЖИЗНИ.  

Человек, который живет полной жизнью, готов умереть в любой момент (Марк Твен).

В канун Рождества мне сообщили, что мама умерла. Один из консультантов вызывает меня в свой кабинет и усаживает. Он сообщает новости в спешке, стремясь вернуться домой к своей функционирующей семье, но использует выражение нахмуренного лба, которое должно выражать сострадание.

Он грустит по мне? Я не знаю.

Кого это волнует?

Мне двадцать два года, и я полностью сирота.

Я убил своего папу, и теперь моей мамы тоже нет. Сбита перепаханным автобусом на обратном пути после отправки мне марок. Дождь. Туман. Водитель автобуса работал сверхурочно, чтобы у его детей были подарки под рождественской елкой. Усталость. Потеря контроля.

Впрочем, остальное вы знаете.

Консультант спрашивает меня, не хочу ли я увидеть священника. Поплакать немного. Много молиться. Молиться. Ха! Молиться кому? Никто никогда не слушает меня наверху. Мои молитвы остаются глухими, где бы они ни находились. Рай, ад или сама земля, на которой я живу.

Сжав волосы у основания, я качаю головой в ответ.

Я провожу ночь в своей постели, глядя в потолок.

Не моргая.

Не плача.

Не в силах присоединиться ко всем внизу для участия в рождественской чехарде.

И я совсем один.

НЕЙТ

Я опускаю солнцезащитные очки и закатываю пальцами нижнюю губу, глядя в заднее стекло.

Да, это определенно они.

Стелла сливается с шоссе, когда я пытаюсь сбить фургон Ford Econoline 1970 года выпуска. Белый, ржавый и подходящий для этих засранцев. Я замечаю его через пару машин позади меня. Лица, смотрящие на меня через заднее зеркало, незнакомы, но все же узнаваемы.

Я могу заметить Арийского Брата за много миль, так как он так долго находился в тюрьме. Два больших розовых мужчины. Толстые, татуированные и простые на вид.

Я не могу привести их к себе домой. Надо избавиться от них где-нибудь по пути.

Черт, я думал, Годфри сказал, что он был в курсе этого дерьма.

Выезжая на I-5, я низко наклоняю голову, так что мой затылок прикрывается мягким сиденьем. Ругаясь себе под нос, я бросаю взгляды, чтобы оценить, сколько других машин я могу обойти, не вызывая подозрений. Мой пульс бешено колотится в ушах, заставляя кровь бурлить в жилах. Трясущиеся, влажные пальцы душит мой руль. Я нажимаю на педаль газа, пока моя нога не коснется пола. Фургон следует близко позади. Теперь до него всего одна машина. Уже десять вечера, слишком поздно для пробок, и шоссе пустое, если не считать нескольких случайных машин, ползущих по пути к месту назначения.

Дерьмо.