Шепчущий мрак

Он был врачом, и мне трудно было убедить его в том, что со здоровьем у Лоры все в порядке. Я могла выразить свое несогласие лишь молчанием и, ощутив на себе взгляд его светло-серых глаз, снова подивилась их странному свечению. Не дождавшись от меня ответа, Флетчер продолжил:

— Довольно трудно удостовериться в ваших истинных намерениях, мисс Холлинз. Я думаю, Дони преувеличивает — но кто знает, насколько? Вы вселили в Лору надежду на возвращение в Голливуд, и он закусила удила.

— У меня вырвалось это импульсивно, — возразила я. — А потом она уже просто не желала отступать.

— Мне бы хотелось верить, что у вас нет намерения заставить ее страдать, — сказал Майлз, и я поняла, что он не верит этому ни на грош. — Хуже, чем возвращение в Голливуд, ничего для нее не может быть.

— Почему? — напрямик спросила я. Серые глаза сверкнули.

— Помимо того очевидного факта, что ей слишком поздно заново начинать карьеру, существует иная опасность — там вспомнят старое дело об убийстве. Репортеры набросятся на нее, как стая волков.

— Опасность для кого? — спросила я, памятуя о слухах, что безупречное алиби Майлза было не таким уж безупречным, как считала полиция.

Он долго смотрел на меня тяжелым взглядом и молчал, потом вдруг выпалил:

— Как мне заставить вас уехать? Вы зарабатываете себе на жизнь литературным трудом. Сможет ли сумма, достаточная, чтобы вознаградить вас за потраченное время и усилия, ускорить ваш отъезд? Совершенно очевидно, что вы не питаете к Лоре нежных чувств, но, насколько я понимаю, хотели извлечь какую-то выгоду из этого интервью, и я бы охотно в пределах разумного…

Он был таким же мерзким, как и его сестра. С трудом сдерживая ярость, я перебила его:

— Почему вы так хотите, чтобы я уехала?

— Я принимаю близко к сердцу все, что касается Лоры. Вы — нет. Это было ясно с самого начала. Вы и представить себе не можете, что натворили. Вам следует уехать как можно скорее, и, если нужно, я готов помочь деньгами.

- Вы, должно быть, действительно потеряли голову, если делаете мне подобное предложение! — вскипела я. — Меня не купишь!

Он сжимал и разжимал кулаки. И опять долго молчал, прежде чем заговорить.

— Я готов любой ценой защитить свою жену, — сказал он.

— Тогда почему вы позволяете ей верить, что изуродованный портрет — дело ее рук?

— Не я посвятил ее в это. Впрочем, со временем она должна была узнать о случившемся.

— Но она уверена, что ничего подобного не делала. Она мне так и сказала, и Ирена ее в этом поддерживает.

Снова он окинул меня долгим холодным взглядом:

— Вы были там. Вы видели. У нее в руке были ножницы. Она держала их, когда я вошел в комнату и увидел вас обеих.

— Их могли ей вложить в руку раньше. Или, возможно, она подобрала их с пола. — И, не дав ему возразить, я быстро спросила: — Если эта ужасная игра имеет хоть какой-то смысл, то как вы думаете, кто такой крестик?

— О каком смысле можно говорить! Она была в бессознательном состоянии и не понимала, что делает.

Сунув руку в карман, я достала сложенный листок бумаги, найденный мною в шкатулке из сандалового дерева.

— Вы думаете, это написала Лора и положила так, чтобы я нашла?

Листок с уродливыми детскими каракулями лежал перед нами на столе. Майлз мог прочесть, Что было написано, но записку не трогал. По его бесстрастному лицу невозможно было предугадать ответ на мой вопрос. Я только почувствовала, как в нем растет ярость против меня

— Почему вы держите ее в плену? — спросила я.

Он так резко откинулся на спинку стула, что меня охватил страх, и я, поднявшись с места, направилась к двери.

Неподалеку от дома Дони с самозабвением лепила снеговика.

— Ты знаешь, в каком направлении отправились Лора и Гуннар? — резко спросила я ее.

Ухмыльнувшись, она показала рукой, но, несмотря на всю ее веселость, в ее взгляде, таилась злоба. Отвернувшись от этой злючки, я двинулась по Лыжным следам, четко выделявшимся на снегу. Идти было нелегко, зато физические усилия принесли мне некоторое душевное равновесие. Я пыталась выбросить стычку с Майлзом из головы. Возможно, я испугалась без всякой причины.

Вокруг меня простирались снежные поля, по которым, пружинисто приседая, скользили лыжники. Невдалеке мелькнул красный свитер Гуннара и черно-белый костюм Лоры. Они с удивительной легкостью елочкой поднимались по склону! Еще мгновение — и скроются из виду, бесполезно пытаться догнать их. Но вот, добравшись до вершины, они развернулись и покатили вниз. Я осталась их поджидать там, где стояла, и вдруг увидела, как, проехав всего несколько ярдов, Лора взмахнула руками, тело ее изогнулось, и она начала падать. Она вскрикнула. И тут же Гуннар, резко затормозив, обернулся к ней. В следующее мгновение он сбросил лыжи и опустился на колени рядом с Лорой.

Я поняла, что она ушиблась, и бросилась через снежное поле по целине, то и дело проваливаясь по колено в снег.

Когда я добралась до них, Гуннар уже помог Лоре подняться, и Она осторожно ощупывала свою лодыжку.

— У тебя что-то с ногой? — закричала я, рванувшись к Лоре.

Они обернулись, и Лора ободряюще улыбнулась: