Шепот

Оля вздыхала и при удобном случае задавала вопросы классному, почему надо изучать три языка. Ну, русский понятно, для грамотности, английский для общения, а вот зачем третий — французский. Она никак не могла взять в толк, зачем? А полный курс физики и химии, можно ведь было обойтись и общими знаниями. А эта математика? Она ведь не намеревалась стать профессором, зачем, вот зачем? И совершенно не уделяется время на экономику, на будущую профессию. Поэтому после школы куда родители запихнут, туда детки и топают, а после получения диплома идут работать куда угодно, но в основном не по специальности. А еще Оля никак не могла понять, куда подевались ГПТУ, одни институты. Зачем сварщику или каменщику получать высшее образование. Зачем ему изучать углубленно историю и тот же английский язык, если он должен стать первоклассным сварщиком. Ну вот зачем? Да, вопросов было много, на которые она все равно не сможет ответить.

— Оля, — на перемене ее поймала завуч. — Тебе красный светит, ты это знаешь?

— Да.

— Сможешь справиться?

Она хотела бы ответить «да», но боялась сглазить. Раньше ей бы точно поставили высший балл, но после того как ввели ЕГЭ и тотальный контроль по сдаче экзаменов, стало намного хуже. Оля понимала, что ее золотая медаль висит на волоске.

— Постараюсь, — сдавленным голосом ответила она.

— Могу посоветовать тебе репетира.

— Здорово. — Она обрадовалась, поскольку сама уже не знала что делать, да и Светлана Геннадьевна всегда относилась к ней как к своей дочери. — А это дорого?

— Не думаю, после уроков подойдешь, дам телефон.

Стас скорчился, он планировал сходить с Олей в книжный. Макс сказал, что там появились книги из серии «мир приключений», а ведь они не будут его ждать, разберут, как пить дать. Но ее надо обязательно подождать, иначе обидится.

Вот уже больше года они дружили, даже не просто дружили, а что-то гораздо большее. Первое время сох по ней, вздыхал, все ночи думал о ее черных глазах, вспоминал, как смеется, как показывает ему язык. Вот девчонка ведь, даже не повзрослела, но красивая девчонка.

А на прошлой неделе она сама его поцеловала, это что-то, просто чума, обалдеть. Оля то заигрывала с ним, то убегала и строго смотрела исподлобья, то начинала щипать за бока. Макс считает, что она его девушка. Да, наверное, так и есть, даже приятно об этом думать.

Оля хихикнула, обняла его со спины и, прижавшись, поцеловала в щечку.

— Я быстро, мне надо, ты же знаешь.

Да, он прекрасно знал, что она ходит к репетитору, уже несколько раз сидел в парке и ждал ее.

— Ладно, беги, а то опоздаешь, — ему ужасно нравилось, когда она так делала, чуть застенчиво и в то же время так соблазнительно.

— Я убежала.

Она махнула ему рукой и шустро засеменила ножками, будто и правда уже опаздывала, хотя на часах было еще 15:45. Юноша посмотрел, как она перебежала дорогу, махнула ему рукой и скрылась за углом дома. Уже конец мая, стало жарко, листва давно распустилась, а на следующей неделе первые экзамены. Стас развернулся и быстро пошел по кривой дорожке вглубь парка.

— Здравствуйте, а можно услышать Максима Геннадьевича? — этот телефон, как и обещала, дала ей завуч.

— Слушаю, — уж слишком сухо ответили в трубку.

— Я… Я… — вдруг заикаясь, начала Оля. — Мне Светлана Геннадьевна дала ваш телефон с просьбой попросить вас позаниматься по английскому.

— Ну…

— Можно? — она не поняла, то ли ей уже отказали, то ли еще пока нет.

Он тут же начал говорить по-английски, а она, путаясь в словах, все сразу забыла. И все же ей назначили первый урок. Оля волновалась, словно уже сдает экзамен, мужчина почти не обращал на нее внимание, рылся в бумагах, задавал вопросы, на которые она пыталась ответить.

— Произношение нормальное, — это был комплемент или наоборот, Оля сжалась и приготовилась выслушать его вердикт. — Знание есть, с глаголами и временем поработаем. Куда будешь поступать?

— Думала в ГУУ.

— Что так?

— Не знаю, — она и правда не знала, почему именно туда.

— Я преподаю в МУМ, могу немного посодействовать. Если у тебя будет золотая медаль, то примут.

— Честно?

— Да, — опять сухо ответил он и поднял толстую кипу бумаг, которая тут же посыпалась на пол. Оля соскочила с кресла и стала помогать собирать разлетевшиеся, словно осеннюю листву, бумагу. — Но…

Как она не любила это слово «но», вроде и не отрицание, но уже на гране дефолта.

Вот дом, вот подъезд, вот этаж, а вот и дверь. Оля успела, не любила опаздывать. Нажала на звонок, последовала тишина, но сдуру жать кнопку не было смысла. Сама злилась, когда приходила Надя, а та вечно звонила не переставая, пока не откроется дверь.

Щелкнул замок, ручка повернулась, и дверь сразу распахнулась. Он только молча кивнул и ушел обратно в комнату, откуда доносился чей-то голос. «Такой же бедолага как я», — подумала Оля и, стараясь не шуметь, сняла кроссовки и тихо прошмыгнула в зал.