Шепот демона

Габор задрал сорочку еще выше, обнажая ее грудь. Оставив ткань, он вдруг отстранился. Олеся не заметила, как в его руках появилась плоская шкатулочка, размером с ладонь. Щелчок, и ее ослепило сияние розовато-сиреневых капель. Они были обрамлены таким количеством сверкающих прозрачных камешков, что хотелось зажмуриться.

– Помнишь, я спросил, любишь ты, чтобы твою грудь ласкали?

Олеся могла лишь глухо выдохнуть «Да». Габор достал массивные серьги, красивее которых Олеся никогда не видела, и небрежно отбросил в сторону шкатулочку.

– Ты ответила, что любишь, а я пообещал, что придумаю что-нибудь. Чтобы ты ощущала мои ласки и на груди, и здесь. – Его взгляд прошелся по ее промежности. – Я придумал…

Вскрик Олеси улетел прямо к сводам зала, когда Габор закрепил зажимом от сережки сначала один сосок, а потом другой. Металл тут же согрелся жаром ее тела. Тяжесть серег давила на грудь, а зажимы стискивали соски так сладко, что хотелось плакать.

Олеся неосознанно начала поднимать и опускать бедра, чувствуя, как из тела уже безостановочно льется влага. Габор встал на ноги, возвысившись над ней, как завоеватель над плененной жертвой. Он быстро срывал с себя одежду, глядя только на Олесю.

Оставшись полностью обнаженным, он не дал ей полюбоваться собой. Отвернулся и пошел к алтарю, на котором по-прежнему стоял массивный кубок. Подхватив его, он вернулся и снова расположился у ее ног.

Олеся задрожала, когда почувствовала прикосновения холодного металла к нежным разгоряченным складочкам плоти. Она не понимала, что Габор делает, и могла только извиваться, желая к нему прикоснуться. Скованные цепью запястья невозможно было рассоединить, а ей уже нестерпимо было ощущать эту болезненную пустоту.

Габор убрал кубок и поднял его. Олеся увидела, как блестит ободок с одной стороны. Прямо над изображением дракона… Вот еще одно подтверждение тому, что Крампус сменился.

Голос Габора послал новую волну дрожи по ее измученному изголодавшемуся телу.

– Раньше из него пили любовное зелье. И кровь демона. А я выпью твой сок.

Глядя ей в глаза, он принялся слизывать капельки ее влаги, оставшиеся на кубке. Олеся захныкала. Сжала бедра, и… перед глазами потемнело от нахлынувшего возбуждения.

Тихий смех Габора прозвучал у самого уха. Он накрыл ее собой, и Олеся задохнулась от жара его тела. Ее объяло огнем, перекинувшимся с него.

– Не дождалась меня…

Он улыбался, глядя на нее, но лицо искажалось так, словно ему было нестерпимо больно.

Олеся помотала головой, едва понимая, о чем он говорит:

– Нет…

– Моя маленькая иномирянка… Госпожа…

Одним мощным выбросом он ворвался в нее и начал двигаться резкими жесткими толчками, растягивая собой так, что Олеся задыхалась. Он таранил ее, вбиваясь, кажется, до самой груди. Дыхание застряло в горле. Грудь дрожала от каждого его движения. Соски ныли и горели от сладкого давления. Олеся обхватила скованными руками шею Габора и прижалась губами к его губам.

Он стонал, выбивая ответные стоны из нее. Олеся собрала последние силы и тихо прошептала ему в губы:

– Я беременна…

Он замер, весь будто окаменел, и впился в нее диким, нечитаемым взглядом. Олеся закричала, когда он ворвался в нее резко и неожиданно, почти на грани боли. Внутри стало горячо. Габор застонал, и мышцы влагалища сжались вокруг его члена. Волны сметающего все на своем пути удовольствия, накрыли Олесю с головой. Ее затопило наслаждение. Ощущать Габора внутри, чувствовать над собой… Слышать его сбившееся дыхание и касаться рукой его горящей мокрой от испарины кожи… Все это было бесконечным сладким сумасшествием, в котором существовали только она и Габор. И неважно, что им придется расстаться. Они переживут, перетерпят время друг без друга…

– Я думал… когда ты сказала «мы»…

Значит, та тень действительно принадлежала ему! Он приходил к ней! Нашел способ…

Олеся вновь почувствовала бегущие по щекам слезы.

Габор тут же принялся стирать их пальцами:

– Не плачь, моя госпожа… Олеся…

Она улыбнулась, обнимая его все еще скованными руками и притягивая к себе:

– Я теперь постоянно плачу… Это беременность…

Габор освободил ее соски от плена зажимов на серьгах и размотал цепь. Сев, он притянул ее к себе на колени и, обхватив ладонью затылок, приблизил ее лицо к своему:

– Я могу выдержать все, пока ты будешь меня ждать. Абсолютно все. Только не предавай меня. Я буду наблюдать за тобой. Оттуда. Ты будешь под защитой Крампуса, пока Габор будет отсутствовать. Только люби меня.

Олеся нежно поцеловала его губы, пристально глядя в сверкающие глаза:

– Я всегда буду любить тебя. Всю вечность.

* * *

Когда жизнь господаря и госпожи Баттьяни подошла к концу, они оба были уже в почтенном возрасте. Род Дракона стал самым могущественным в Бергандии. Габора Баттьяни называли тайным королем, а его жену – госпожу Маргит, самой прекрасной женщиной королевства. Их союзу завидовали, обсуждали и мечтали войти в их семью. С Габором и Маргит Баттьяни было связано столько слухов и сплетен, что обсуждать их можно было бы целую вечность. Но никто ни разу так и не приблизился к истине.