Шепот лесных сирен

Оливер переменился в лице. Приятные черты исказила гримаса ненависти, насмешливая улыбка превратилась в оскал, глаза загорелись лютым огнем. Шарлотта отползла еще на шаг, попыталась встать, подвернула ногу на скользкой земле и упала обратно. А Оливер поднял руку, сжимавшую длинное древко, и замахнулся. Лотти закрыла глаза.

- Нет!

Вздрогнув, она оглянулась. В горле застрял так и не прозвучавший крик, когда она увидела, как прямо перед ней, схватившись обеими руками за ближний к лезвию конец топора, оседает на землю Алек. Оливер застыл на месте, медленно опустил голову, поглядев на вонзившееся в грудь копье, ухватился за него и резко выдернул, попытался бросить его в ощетинившегося на него волка, но промахнулся. Копье вонзилось в землю, а прыгнувший волк вцепился зубами ему в горло. Юноша упал, захлебываясь криком и кровью, последний раз дернулся и затих.

Тяжело поднявшись, Шарлотта доковыляла до юноши как раз вовремя, чтобы не дать ему завалиться на бок, перевернула его лицом к себе и оцепенела от ужаса. Выдернув застрявший в ребрах топор, Алек, быстро и часто дыша, поглядел на нее мутным взглядом, словно не узнавал ее. Девушка быстро оторвала от его рубашки длинный кусок и зажала рану. Алек зарычал сквозь зубы от боли.

- Держись, слышишь, только держись… – приговаривала Лотти, слезы побежали по ее щекам, стирая пыль и пепел. Протянув чуть дрожащую руку, Алек осторожно стер осевшие на ее ресницах слезы и через силу улыбнулся.

- Ты в порядке? – когда она кивнула, он снова улыбнулся, из уголка его рта побежал тонкий красный ручеек. – Все будет хорошо… мы справимся…

Сжав ее руку, он вдруг как-то странно вздохнул и все же покачнулся, его глаза дрогнули и медленно закрылись. Шарлотта закричала, крепче зажала его рану, отчаянно зовя его по имени, но Алек не отвечал.

Когда и откуда рядом с ними возник Кайл, она не поняла. Коротко взглянув на ее окровавленные руки, он рывком поднял ее на ноги и потянулся к Алеку, осторожно поднял его на плечо и, насколько мог быстро, направился к границе резни, туда, где трудился Джеймс. Шарлотта заторопилась следом.

Саманта в это время обходила опушку по краю. Вокруг нее кричали раненые, в воздухе повис противный металлический запах, а высоко над ними мелькали тени коршунов и ворон. Сжав руки в кулаки, она побежала вдоль бойни, внимательно оглядываясь по сторонам. К ее облегчению, раненых было не так много, как казалось на первый взгляд, но сирены перестали отступать, медленно переходя в атаку. Засвистели стрелы, закричали люди, падая там, где стояли – дети Леса стреляли по ногам.

Перепрыгнув через лежавшего навзничь мужчину, Сэм проскользнула под тяжелой медвежьей лапой и увидела Лукаса. Быстро присев, он вдруг крутанулся на месте, сбив крестьянина с ног древком копья, и поспешил к ней. На руках блестели красным свежие порезы, темные волосы слиплись от пота и крови. Он вдруг что-то неясно сказал, и медведь рядом с ней, грозно прорычав в небеса, неуклюже затопал в сторону.

Все пошло не так. У нее не оставалось времени, не оставалось сил и тем более – надежды. Где-то среди толпы внезапно послышался тонкий голос дриады, напевающей песню, как вдруг голос оборвался, и песню продолжил кто-то другой. Мелодия становилась все сильнее, пронзала своей печалью и неторопливостью. Голосов становилось все больше, люди хватались за головы, бросая оружие, лишь бы не слышать, не чувствовать ту боль, что всколыхнулась в их душах при звуках песни. А мелодия продолжала воскрешать в их душах давно забытые воспоминания, заставляя понять, что все они, по сути, чувствуют одно и то же. Многие плакали, как если бы снова потеряли близких, другие судорожно крутили в пальцах выдернутые из земли пучки травы и кричали.

Им было уже не до сирен – мысли занимала боль и горечь потери. Дриады продолжали петь, вкладывая в свою песню весь свой страх, все свои страдания, стремясь показать, что их боль ничем не отличается от боли человеческой. Несколько человек неловко поднялись, со слезами глядя на сирен, отбросили в сторону свои вилы и топоры и направились к деревне, где с теми же чувствами стояли их жены и дети. Но таких было немного.

Когда первый шок сошел на нет, люди с новыми силами вдруг кинулись в атаку. Лукас едва успел оттолкнуть Саманту под деревья, и просвистевший над их головами удар отразил Амонд.

- Не получается… – прошептала она. Лукас недоуменно нахмурился. – Кэрис была права, их слишком много для вашей магии…

- Нет, дело не в этом, – возразил мужчина. – Ты же видела, они все почувствовали.

- Оливия говорила, что если среди чувств людей пересилит не боль, страх или гнев, а что-то другое, то ничего не выйдет…

- Что ты сейчас ощутила?

- Страх, горе, ненависть, – она пожала плечами. – Что это еще может быть?

Лукас задумался, зеленые глаза подернулись дымкой. Неожиданно для самой себя, Саманта взяла его за руку и крепко сжала, словно он мог вот-вот исчезнуть, и она осталась бы одна. Лукас чуть сильнее сжал ее пальцы.

- Должно быть что-то еще… что-то, чего мы не учли…