Шепот падающих листьев

Синдзи прошел чуть вперед, потом осознал, что Асакавы нет рядом, оглянулся, но не заметил нигде очертаний призрака. Его внимание привлекла только лужа, которой неоткуда было взяться в этот сухой день. Синдзи подошел к луже и увидел в ней отражение Асакавы. На ее лице была растерянность:

– Значит, это он меня похоронил?

– Да. И кости в урну после кремации тоже собирал он.

– Для этого нужны двое. Кто помогал ему?

– Молодая женщина, видимо его жена.

Лужа начала формировать женское тело. Как только у этой пока еще неопределенной массы появился рот, Асакава заговорила:

– Подумать только, оказывается, моими ближайшими родственниками были чужой сын и его жена, с которой я виделась-то всего пару раз.

***

С треском лопнул кувшин:

Вода в нем замерзла.

Я пробудился вдруг.²¹

На вокзале Токио народу было, как в святилище в праздник. Синдзи изрядно нервничал – он еще никогда не ездил на поезде – этом изобретении варваров, которое Император в своей мудрости внедрил для передвижения между новой столицей и Иокогамой. Дороги, сделанные из металла, строились из Токио во все концы Империи, но пока движение было налажено лишь до Иокогамы.

В действительности Синдзи с превеликим удовольствием избежал бы знакомства с шумной варварской повозкой, но Асакава чуть не разнесла дом, требуя, чтобы резчик преодолел часть пути именно таким образом. Синдзи не мог себе позволить дорогих билетов, поэтому занял место в общем вагоне. Призрака нигде не было видно. Резчик, чтобы немного успокоиться, принялся рисовать. Он не узнавал себя – последние дни он посвящал рисованию часы и часы времени, причем, постоянно возвращался к образу сойки, которая цепляется за дуб.

Паровоз дал гудок, к которому тут же присоединился истошный подражательный крик Асакавы. Синдзи сперва вздрогнул от неожиданности, но потом невольно улыбнулся. Через некоторое время поезд пришел в движение. Непрестанный и какой-то «мертвый» шум тут же вызвал у Синдзи чувство одиночества и усталости.

Асакава влетела в окно и устроилась на потолке вагона.

– Он такой большой и громкий! Я сидела на трубе и слышала, как он всех оповещал о том, что уезжает.

Синдзи легко кивнул, стараясь, чтобы этого никто не заметил. Призрак села на потолке и всмотрелась в рисунок, который Синдзи уже почти закончил.

– Хвост выписан неаккуратно.

Резчик снова кивнул, стараясь скрыть некоторое раздражение, которое в нем вызвали слова Асакавы. Он начал править хвост, но отвлекся от этого, посмотрел на всю работу целиком, аккуратно свернул ее в четыре раза и разрезал своим ножом. Рядом заплакал маленький ребенок, мимо прошел продавец лапши – жизнь шла своим обычным чередом, но Синдзи чувствовал себя в ней совсем лишним.

Взгляд резчика упал на мужчину, который сидел напротив. Небогатая, хотя и целая одежда, некоторая неухоженность лица и усталый вид сочетались в нем с какой-то нутряной уверенностью. Вскоре Синдзи разглядел и меч, который человек держал под тряпками, пытаясь не то чтобы спрятать, но сделать менее заметным. Самым же занимательным для резчика в этом человеке оказалось то, что самурай смотрел прямо на то место, где был в этот момент призрак. На его губах застыла легкая улыбка, которая стала шире в тот момент, когда Асакава попыталась сбить монаха, читающего мантру, крича ему прямо в ухо, вошедшее недавно в моду стихотворение «Если морем мы уйдем»²².

Самурай отвлекся от наблюдения за призраком и посмотрел на Синдзи. На лице резчика застыло вопросительное выражение, которое самурай заметил и произнес:

– Да, я тоже ее вижу.

– Но как?

– Скажем так, мы с ней похожи. Я – Минамото-но Ёсицунэ²³.

История оживала прямо перед Синдзи – один из героев «Повести о доме Тайра» сидел напротив и улыбался, глядя на его растерянность. Резчик пришел в себя, вскочил на ноги и глубоко поклонился, не боясь привлечь внимание других пассажиров.

– Эндо Синдзи к вашим услугам, господин… Но неужели вы тоже мстительный дух?

– Я? Нет, я просто путешествую.

– Но вы… живы, господин?

– Мы разговариваем с тобой сейчас? Значит, я жив.

Асакава оставила, наконец, в покое монаха, у которого от напряжения даже лысина покраснела, и вернулась к Синдзи. Самурай поприветствовал ее, она ответила с достоинством женщины-букэ²⁴. Асакава, казалось, вовсе не была удивлена тому, что ее видит кто-то еще кроме Синдзи. Столкновение с героем древней сказки тоже не привело ее в изумление.

– Как вам зверь, который везет нас, господин Ёсицунэ?

– Варвары принесут Японии много причудливых механизмов, этот лишь один из первых, госпожа.

– В ваши времена о таком и подумать было нельзя!

– А мои времена не закончились, госпожа. Юный Государь в своей великой мудрости стремится поставить Японию в один ряд с развитыми странами варваров, но забывает, что Ямато²⁵ не может быть наравне – Ямато всегда превыше. Самураи всегда это знали, поэтому Император и пытается от нас избавиться – сейчас мы Ему мешаем.