Шепот под землей

– Рад, что вам уже лучше, сэр, – не подумав ляпнул я.

– Что он тут забыл? – кивнул на меня старший инспектор.

– Да дело это какое-то странное, – пояснила Стефанопулос.

Сивелл вздохнул.

– Что, успел сбить мою бедную Мириам с пути истинного? Но теперь-то я снова в строю и надеюсь, старое доброе следствие, основанное на фактах и доказательствах, скоро возьмет верх над вашей паранормальной хренотенью.

– Конечно, сэр, – согласился я.

– Да, коли уж зашла речь – в какую паранормальную хренотень вы меня втянули на сей раз?

– Сэр, вряд ли здесь имело место какое-то магич…

Сивелл поднял руку, обрывая меня на полуслове:

– Чтобы я не слышал от тебя слова на букву «м», парень!

– Не думаю, что в его гибели было что-то странное, – поправился я, – вот только…

– Причина смерти? – спросил Сивелл у Стефанопулос, снова не дав мне договорить.

– Тяжелое ранение в нижнюю часть спины, возможно с повреждением внутренних органов. Но смерть наступила от потери крови, – ответила она.

Дальше Сивелл спросил про орудие убийства, и Стефанопулос подозвала ответственного за вещдоки криминалиста. Он протянул ей прозрачный пакет, в котором лежала моя находка: треугольный кусок чего-то светло-коричневого.

– Это что за фигня? – нахмурился Сивелл.

– Кусок тарелки вроде бы, – сказала Стефанопулос, медленно поворачивая пакет так, чтобы можно было как следует разглядеть треугольный осколок разбитого блюда или миски.

– Похоже, керамической, – добавила она.

– И они уверены, что это орудие убийства?

Стефанопулос ответила, что до вскрытия патологоанатом не может предложить другой версии.

Мне очень не хотелось рассказывать Сивеллу о маленьком, но концентрированном сгустке вестигиев, который исходил от орудия убийства. Но поразмыслив, я пришел к выводу, что, если промолчать, проблем потом будет еще больше.

– Сэр, – тихо сказал я, – вот это и есть источник… «паранормальной хренотени».

– С чего это вдруг?

Я подумал, не пора ли уже рассказать ему, что такое вестигии, но Найтингейл говорил, что коллегам нужны простые, естественные объяснения, на которые можно опираться.

– От него исходит своего рода свечение, сэр, – сказал я.

– Свечение? – подозрительно сощурился Сивелл.

– Именно.

– Которое, конечно, видишь только ты? – язвительно добавил он. – С помощью своих таинственных суперспособностей?

– Да, – твердо ответил я, не опуская взгляда, – с помощью моих суперспособностей.

– Ладно, – сдался Сивелл. – Значит, картина такая: в тоннеле потерпевшего пырнули в спину волшебным глиняным черепком. Он вышел на пути искать помощь, дошел до платформы, влез на нее, потерял сознание и скончался от потери крови.

Благодаря камерам видеонаблюдения мы узнали точное время смерти: 1:17 пополуночи. В 1:14 ближайшая к платформе камера зафиксировала бледное, смазанное пятно его лица, когда он залезал наверх. На записи было видно, как парень безуспешно пытается встать, как в конце концов бессильно заваливается на бок и больше уже не двигается.

Смотритель выбежал к нему спустя всего несколько минут после того, как увидел на мониторах камер. И, по его словам, застал уже абсолютно бездыханным. По-прежнему непонятно было, как убитый оказался в тоннеле и как оттуда выбрался убийца, но, когда криминалисты закончили с бумажником, удалось хотя бы установить личность.

– Вот черт, – буркнул Сивелл. – Американец!

Он протянул мне пакет для вещдоков, в котором лежала пластиковая карточка. Первая строчка на ней гласила «ШТАТ НЬЮ-ЙОРК», ниже значилось «ВОДИТЕЛЬСКОЕ УДОСТОВЕРЕНИЕ», затем шли имя, дата рождения и адрес. Джеймс Галлахер, двадцать три года, приехал из некоего Олбани, что в штате Нью-Йорк.

После недолгого спора о том, сколько времени сейчас в Нью-Йорке, Сивелл поручил одному из подчиненных, работающих с родственниками жертв, связаться с полицейским управлением города Олбани. Это, оказывается, столица штата Нью-Йорк – а я и не знал, пока Стефанопулос не сказала.

– Степень твоего, Питер, невежества, – покачал головой Сивелл, – прямо-таки пугает.

– А нашего бедолагу снедала жажда знаний, – заметила Стефанопулос, просматривая документы. – Он учился в колледже Святого Мартина.

В бумажнике обнаружилось удостоверение члена Национального союза студентов, несколько визитных карточек, на которых стояло имя Джеймса Галлахера, а также (как мы надеялись) его лондонский адрес: бывшие конюшни рядом с Портобелло-роуд.

– Как я люблю, когда нам облегчают жизнь, – довольно ухмыльнулся Сивелл.

– Итак, Питер, что дальше? – спросила Стефанопулос. – Обыск дома, допрос родственников и знакомых? С чего начать?

До этого момента я в основном помалкивал и сейчас вообще-то больше всего хотел смыться отсюда и отправиться домой. Но Джеймса Галлахера прикончили магическим оружием. Ну, то есть черепком от магического горшка. И вот этот-то факт я никак не мог оставить без внимания.

– Надо бы заглянуть к нему на хату, – наконец выразил я свое мнение. – На случай, если он сам был адептом.

– Адептом, значит? – хмыкнул Сивелл. – Это у вас терминология такая?

Я снова умолк, и Сивелл бросил на меня взгляд, полный скупого одобрения.