Шепот (СИ)

Но это не значит, что я не ходила в походы или бросила тренироваться, ничуть, скорее даже наоборот, та боль, что теперь навечно поселилась в моём сердце, заставляла с маниакальной упорностью увеличивать нагрузку.

А потом меня удивил Ли. Я уже поправилась и собиралась на очередную вылазку. Накануне Риши рассказал, о том, что повстанцы раздобыли почти всё возможное на старой стоянке и уже точно надо уходить, потому что кольцо вокруг нас начало сжиматься. Общество подогнало резервы, и они были готовы к бою. Они-то да, а вот мы не очень. Но хочешь — не хочешь надо. Моей группе предстояло сделать последнюю выход на старую стоянку, тогда как три другие команды будут прорывать оборону, выстроенную Обществом. Следующей волной пойдут все, кто может держать оружие, а за ними… в общем, за ними в основном были старики, дети и раненые. Только вперёд ни шагу назад. Я слушала, сжимая зубы, чтобы они не отбивали нервную дрожь. Боялась ли я? Конечно, боялась, но не за себя, за других боялась, за ребят из своей группы, с которыми сдружилась. Они не раз у меня бывали, пока я болела, если не были на вылазке или в дозоре. Тревожилась за тех, кто не мог себя защитить, за всех сердце обрывалось.

Атака была намечена на вечер, и мы с Ли уговорились потренироваться утром, после тренировки у меня будет возможность попробовать поспать, и, следовательно набраться сил, но если б я не устала, я б не уснула, а стало быть, к вечеру бы была разбитая. Вот такая хитрая тактика.

Ли меня уже порядочно побросал, заставив мою рубашку всю покрыться пятнами пота. Я стояла, уперев ладони в колени и тяжело дышала, Ли же даже не запыхавшись, стоял и точил нож, давая мне передышку:

— Кара выращенная, говоришь? — неожиданно произнес он своим бархатным голосом.

Его слова заставили меня вскинуть голову, у меня был такой шок от того, что он сказал, что я даже себя контролировать перестала. Мои глаза, наверное, были словно блюдца, а рот открывался и закрывался. Минут пять мне потребовалось, чтобы совладать с собой:

— Странная идея, — вот когда мне помогло, что связками в полной мере я не управляла ещё, в моём сипении трудно было распознать подрагивание. Ли только фыркнул. Я поняла, не смогу я его переубедить. Он был уверен в своей правоте и мысли мои заметались, подыскивая выход.

— Тебе страшно Ася? — он так взглянул на меня, словно видел на сквозь.

— Конечно, страшно. Я же живой человек, — пробормотала я.

— Хороший у тебя страх, — по-доброму улыбнулся он.

— В смысле? — его поведение выбивало меня из колеи, и разрушало, вроде бы найденное, решение.

— У тебя страх правильный. Вот смотри, я тебе сообщаю, что твоя подруга вне закона, а ты стоишь и размышляешь не о том, что я её раскрою и ТЕБЯ выгонят. Ты прикидываешь, как бы меня половчее удавить, да так, чтоб никто не понял, что это сделала Ася Рокотова, а главное за что. Но ты не опасаешься меня, как физической силы. Ты переживаешь за подругу, как бы её кто не обидел. Себя тебе не жаль, и за свою шкуру ты не особо печёшься. С таким товарищем хорошо воевать, он не себя жалеет, а других, такой если увидят, что меня душат, не будет прикидывать, а не опасно ли ему меня спасать, он просто мне поможет, чтобы я продолжал коптить небо.

— А за кого боишься ты?

— Я? За тебя боюсь, за тех, кто не может себя защитить…не надо приглядываться, как бы получше к моей шее подобраться, — ухмыльнулся он, — не было этого нашего разговора и не буду я ни с кем на подобные темы разговаривать. Был анализ и он показал всё, что надо знать этому чурбану, Тэкео. Отдышалась? — Я кивнула, — продолжим.

Об этом разговоре я решила не распространятся Каре. Зачем её нервировать? Она и так ахала и охала от того, что я беспрестанно тренировалась или возилась с оружием. Надо заметить, что среди солдат повстанческих отрядов девушки были не редкость, но они были или мужиковатыми, как Айрис и тогда да, без оружия даже не спали, но таких было мало или были совершенно обычные женщины, ходившие на патрулирование как на работу. Я видимо относилась к первым, но сказать, что это было мое страстное желание, я не могла. Просто стоило мне посидеть без дела, как я начинала думать о супруге, а до добра такие мысли не доводили, даже в свете последних событий. Вспоминая его я погружалась в вязкую трясину уныния, когда не хочется ничего делать, чёрт, даже дышать не хочется. Когда я ходила с ребятами, впоследствии, я очень быстро перестала призывать смерть, потому что жизнь меняет всё, изменила она и мои взгляды, хотела я этого или нет, она подарила мне желание жить.

8

За своими думами я не заметила, как мы дошли до другой границы. Нет, не надо полагать, что я шла, раззявив рот и витая в облаках. Просто многое уже стало на уровне рефлексов, я, не задумываясь, отмечала движение веток и напоминала себе, что там идёт солдат Общества. С дерева взлетала потревоженная птица, и я думала, что враг, там, за границей знает, что тут идут люди, а ещё я следила за каждым движением сопровождающего нас, видимого конвоя.

В какой-то момент командир отряда Общества остановился: