Шепот в ночи

– Ты нашел предателя в указанном мной месте? – Дэйр коротко потребовал подтверждения фактов, лежащих в основе этого странного доклада.

Харли только натянуто улыбнулся и кивнул головой, на что Дэйр не обратил внимания, осторожно выбирая слова:

– Посади его в подвал внизу. Я допрошу его позднее и потом займусь остальным.

Лицо Харли исказилось, выражая отвращение и ужас.

– Если вы собираетесь говорить с ним, тогда вы действительно тот, кем считал вас ваш отец!

Чтобы отвести от себя силы зла, он начертил в воздухе крест, собирая все свое мужество под ледяным и одновременно опаляющим взглядом графа.

Дэйр услышал еще одно проклятие, проклятие отца, с которым он боролся месяцы, нет, годы. Не раздумывая, низким голосом, прогремевшим по всему залу, он закричал:

– Я не сын сатаны!

Элис потихоньку вздохнула, услышав, как он публично отверг злобные обвинения. Должно быть, Дэйру положение показалось безвыходным, если он нарушил свои жизненные правила.

– Позже, – мягко продолжил Дэйр, сдержав себя, – я поговорю с Леонардом как мужчина с мужчиной. Или, что более верно, как господин, которого предали, требующий объяснений от предателя.

– Тогда вы будете говорить с мертвым. – Харли был готов убежать, если бы сэр Ульгер не схватил его сзади за плечи с невероятной для его лет силой.

– Он был жив, когда я в последний раз его видел, – спокойно сказал Дэйр.

Харли отрицательно покачал головой, при этом его прямые мокрые волосы болтались, как спутанные веревки.

– Сегодня днем вы ездили куда-то один. – Он задрожал от страха и под давлением какой-то непреодолимой внутренней силы исторгнул из себя: – Я видел, как вы уезжали. И теперь тот, кого вы обвинили в совершении преступления против себя, не просто мертв, а на его теле начертан дьявольский знак – его кровью!

Последние слова он произнес, задыхаясь, и затем, не выдержав напряжения, свалился без сознания у ног изумленного Ульгера.

Смятение охватило сидящих в зале. Зал наполнился криками ужаса тех, кто думал, что Харли свалился замертво от злого взгляда Дьявола, как прежде случалось со старым графом.

Глава одиннадцатая

С верхней ступени лестницы Элис смотрела на почти пустой двор. За последние две недели она довела себя до полного изнеможения, взяв на себя большую часть забот по хозяйству в замке и помогая Клеве ухаживать за больными. Из-за непрерывного моросящего дождя, сквозь который с трудом просачивался мягкий сумеречный свет, она потеряла последнюю надежду провести несколько минут в тишине на свежем воздухе.

Ни долгие часы тяжелого труда, ни эта тоскливая картина не давали Элис возможности убежать от той подавленности и напряжения, которые царили в замке. После устрашающей сцены, когда все узнали о смерти похитителя, слуги говорили приглушенным шепотом, и даже стражники быстро расходились, завидев графа. То, что предателю не были нанесены никакие увечья, а на его теле были лишь синяки, неизбежные при резком падении, не имело значения для тех, кто видел, а тем более только слышал о происшедшем. Такое отношение было, по меньшей мере, глупым. Более того, раздражение ее росло каждый раз, когда она видела, что люди потихоньку крестились, когда Дэйр проходил мимо. От запальчивого выговора ее удерживала только крайняя усталость. Вместо этого она время от времени рассказывала тем, кого она лечила травами, или тем, кто выполнял домашнюю работу под ее присмотром, о тех временах, когда Дэйр жил в замке Кенивер. Она рассказывала им о том, как терпеливо и мягко он относился к докучавшей ему порывистой девочке и как ее отец восхищался и даже любил своего лучшего и храбрейшего рыцаря.

Неоднократно она пыталась найти объяснение туманному рассказу Клевы о рождении Дэйра, который леди Элинор прервала в первый же день ее появления в замке. Но каждый раз, когда она начинала расспрашивать, Клева ловко переходила к другой теме, пока вчера прямо не предостерегла Элис, что ее стремление узнать больше может угрожать Дэйру серьезной опасностью. Элис чувствовала, что Клева – единственный человек, мнению которого она могла доверять. И все же…

Элис слегка нахмурилась оттого, что ей не удавалось остаться со своими мыслями наедине. Она стала спускаться по широким ступеням, надеясь, что не привлечет внимания никого из тех, кто слонялся поблизости и мог помешать ей. Она решила, что будет в безопасности, если побродит по хорошо охраняемому двору.

Ее внутреннее напряжение не ослабевало. Ее не задевали слухи о виновности Дэйра. Он не убивал своего отца. Также нельзя было винить его и в пожаре, в котором погиб кожевник, или в убийстве подлого негодяя, укравшего ее. Ее похититель был жив, когда Дэйр увозил ее оттуда. Она никогда бы не поверила, что те же самые руки, которые так нежно держали ее, могли спустя несколько часов совершить жуткое убийство.