Шепот в песках

– Нет. Вы ни в чем не виноваты. В конце концов, я ведь интересуюсь древнеегипетской магией и религией, кроме того, я сама предложила проделать ритуал. – Серина опять улыбнулась. – Просто оказалось, что это труднее, чем я думала, и теперь надо немножко отдохнуть. Мне не хочется, чтобы вы думали, что мне все стало неинтересно. Сейчас я чувствую себя какой-то опустошенной, как никогда раньше. Если что-нибудь случится в автобусе, в пустыне или в Абу-Симбеле, я всегда буду поблизости. Но надеюсь, что ничего не случится. И еще я подумала, что, когда мы вернемся, у нас ведь будет один день на острове Филе, прежде чем мы поплывем назад в Луксор, – на острове Филе мы можем попытаться повторить наш опыт. В конце концов, это остров Исиды.

– Вы замечательная, – сказала Анна. – Вы очень многому меня научили. – Она прикоснулась рукой к своему амулету. – Значит, вы думаете, что Анхотеп не последует за нами в Абу-Симбел?

Ненадолго наступило молчание. Серина смотрела на фелюгу, идущую по течению неподалеку от них, на сонного рулевого, сидящего на корме и держащего руку на румпеле. Лодка была доверху нагружена какими-то огромными коробками, и Серина вдруг подумала о том, как сильно отличается нот человек в лодке от своего европейского аналога, разводящего в автофургоне грузы по переполненным улицам Лондона. Она улыбнулась и посмотрела на Анну.

– Нет, я не думаю, что он отправится в Абу-Симбел. Надеюсь, что нет. Если бы мы могли узнать, что произошло дальше с Луизой Шелли! Она через все это прошла. Она справилась с ситуацией.

Анна печально кивнула.

– Мне плохо становится при мысли о том, что я могу никогда не узнать, что случилось. Я не перестаю думать о Луизе. Как вы сказали, она – справилась. Она уехала домой, и жизнь ее продолжалась.

Но что случилось с Хассаном? Этот вопрос звучал в ее голове. А что дальше написала Луиза о жрецах Анхотепе и Хатсеке? Они преследовали Луизу, а теперь преследуют ее праправнучку. Как Луизе удалось заставить жрецов оставить ее в покое? Анну, охватила новая волна отчаяния и ярости, как только она опять подумала о дневнике. Энди сказал, когда услышал эту историю, что ему хочется узнать, что произошло потом. Теперь стало очевидно, что он врал. Анна вздохнула. Несколько минут они с Сериной стояли молча, глубоко задумавшись, каждая о своем, и, только когда Серина обернулась, чтобы поискать стул, Анна поняла, что приняла для себя решение. Она никуда не поедет завтра на автобусе. Только что она решила остаться на пароходе. У нее будет целых два дня, чтобы заняться поисками дневника. Ей никто не помешает.

А в Абу-Симбел она сможет съездить в любое время когда-нибудь потом.

Всего лишь на мгновение она забыла, что жрецы богинь Исиды и Сехмет, скорее всего, останутся с ней.

11

Славьтесь, о божества, вы, божественные властители

всего сущего; славьтесь, все, кто здравствует ныне

и кто жил всегда; славьтесь, вы,

кто неподвластен вечности…

Молю вас, о боги: укажите мне путь

и да отпустите меня с миром.

Детям становится все хуже. Силы их иссякают, уносимые ветром пустыни. Им уже совсем не хочется искать в песках сокровища давно разграбленных гробниц. Их мать смотрит на них и прячет свою печаль глубоко в своем сердце.

Про маленькую стеклянную бутылочку забыли – в темном углу бедной лачуги она не отражает света. Ее хранители бесплотны, они существа вне времени и пространства, у них нет больше гробницы, у них нет больше имен.

Младший брат умирает первым, душа покинула его. Тело его хоронят в пустыне, могила его окроплена слезами. Затем наступает черед его брата. Он мечется в лихорадке на своем ложе, он видит, как жрецы склонились над ним, он чувствует, как они высасывают из него последние жизненные силы, он знает, что именно он привел их в свой дом. Он пытается шепотом предупредить родных об опасности, но слова его не вылетают наружу, его уста закрывают сухие губы смерти.