Шепот в песках

Не сговариваясь, они пошли дальше вместе, медленно приближаясь к месту, откуда открывался вид на Нил; рамкой этой картине служило сухое дерево, поднимавшееся у самого края узкого песчаного пляжа; все было очень похоже на то, что описывала Луиза в своем дневнике. На выбеленных солнцем и водой ветвях дремало несколько цапель.

Оглядевшись, Анна заметила, что они остались одни: остальные ушли по главной дорожке вперед и уже пропали из виду, скрытые зеленью деревьев. Тоби снова взялся рисовать, забыв обо всем на свете, кроме карандаша и страницы альбома, который он поддерживал левой рукой.

Анна через видоискатель своего фотоаппарата посмотрела на реку. Недалеко от берега стояли на якоре две фелюги со спущенными парусами, крепко связанные вместе; над водой разнесся стук нубийских барабанов и чье-то пение.

– Вы сказали, что слышали о лорде Кастэрсе, – напомнила Анна, роясь в сумке в поисках новой кассеты с пленкой. – Что в нем такого уж кошмарного?

Тоби криво усмехнулся.

– Поскольку в нашем доме было запрещено произносить его имя, я, естественно, заинтересовался и при первом же удобном случае отправился в библиотеку. Где-то в семидесятых годах девятнадцатого века он был изгнан из Англии за то, что в наше время именуют сатанизмом. Кажется, от его деяний пострадало несколько маленьких мальчиков. – От сильного нажима кончик карандаша сломался, и Тоби выругался. – У него было какое-то тайное общество в Лондоне – нечто вроде Клуба адского огня. Я не знаю, где он окончил свои дни. Думаю, ему вполне подошли бы Северная Африка или Ближний Восток.

– Интересно, знала ли об этом Луиза?

Тоби покачал головой.

– Когда она была здесь? В конце шестидесятых, или я ошибаюсь? Думаю, скандал разразился позже. Честно говоря, мне мало что известно о нем, но могу себе представить, что он обожал Египет со всеми этими мифами, легендами, проклятиями, «Тысячью и одной ночью» и прочей экзотикой. – Достав из кармана перочинный нож, он принялся заострять карандаш. – Она встречалась с ним только однажды?

Анна пожала плечами.

– Мне удается читать дневник только понемногу – вечерами, перед сном. Ровно столько, чтобы заранее узнать что-то о тех местах, которые нам предстоит посетить на следующий день. И, – добавила она с улыбкой, – разумеется, я помню, что его следует держать подальше от солнца и от косметических средств нежной консистенции!

На секунду ей показалось, что он сейчас обозлится, но Тоби, складывая нож и пряча его в карман, лукаво взглянул на нее.

– Еще не забыли?

– Не совсем.

– Но это же правда.

Анна пожала плечами.

– Ну, в общем-то да.

– Так мне будет позволено увидеть его? Если я не буду прикасаться? Я буду смотреть, а вы будете перелистывать страницы.

– Моими собственными, чистыми, свежевымытыми рунами? Да на таких условиях я уверена, что смогу показать вам дневник.

На мгновение их взгляды встретились. Она отвела глаза первой.

Его карандаш снова забегал по странице, перенося на нее то, что видели глаза. Зачарованная движением руки Тоби, Анна наблюдала, как он быстро пишет рядом с наброском: алый гибискус… зелень: малахитовый, изумрудный, травяной, аквамариновый… слепящий свет от воды и песка… контраст: глубокие тени… цвет старой ржавчины…

– Кажется, вам небезразличен этот парень – Энди, верно? – Быстрый взгляд из-под светлых, почти белесых ресниц – и снова запорхал карандаш.

– Думаю, вас это не касается.

– Похоже, он дал отставку Чарли и она старается ввести в курс дела всех. Ее жалобы в автобусе были не слишком-то милосердны по отношению к вам.

– Тот факт, что он дал ей отставку, никак не связан со мной! – Анна сердито поджала губы. – Скорее он напрямую связан с другим фактом: что она постоянно изводила его.

– Так, значит, он нравится вам.

– Я этого не говорила. Но я здесь на отдыхе. Я хочу расслабиться. Хорошо провести время. Увидеть Египет. И не хочу никаких осложнений. – Резко повернувшись, она ступила на дорожку и нырнула в кусты.

К ее удивлению, он последовал за ней.

– Мне очень жаль… Это действительно не мое дело.

– Думаю, нам пора присоединиться к остальным. – Она говорила это, не глядя на него. Настроение было испорчено.

Пообщаться с Сериной Анне удалось только ближе к вечеру. Они заняли два последних свободных кресла на верхней палубе. Когда они вернулись с острова Китченера, на пароходе было все спокойно; поиски змеи заняли почти всю вторую половину дня. Узнав об этом, ни Анна, ни Серина не сказали ничего. Да и что было говорить? Что это не обычная змея? Что, возможно, на самом деле никакой змеи не было? И кто-нибудь и должен был сказать что-то, так это Ибрагим. Взяв книги, блокноты и ручки, женщины поднялись в солярий отдохнуть. Сразу же бросив взгляд на цветы, Анна заметила, что их поливали. Палуба вокруг каждого горшка блестела в лучах клонившегося к закату солнца; скоро дерево должно было высохнуть совсем.

– Я выкопаю его сегодня, – сказала Анна, чуть сдвинув брови. – Я не хочу, чтобы он промок.

– Пожалуй. По-моему, вы можете сделать это прямо сейчас. Никто ничего не заметит. Вероятно.