Шепот в темноте

На губах оборотня промелькнула снисходительная улыбка, и он поинтересовался:

— Что именно тебе не понятно, Мадди?

Его пальцы соскользнули вниз по прядям, оглаживая плечо, руку, проскользнули между моими пальцами, легко сжав их в итоге. Почему-то от этой непонятной ласки дрогнуло, словно его пронзило током, а затем забилось быстрее сердце.

— У тебя кардиостимулятор? — сипло спросила я.

Заметно удивившись, оборотень поинтересовался:

— От чего столь странное предположение?

— Ты иногда бьешься током, — осторожно разрывая соприкосновения наших рук, произнесла я.

Роутег улыбнулся, отпустил меня, отошел на шаг и спросил:

— Так что конкретно тебе не понятно, Мадди?

Сложив руки на груди, постаралась быть предельно честной и откровенно ответила:

— Твое поведение. Ты старался не прикасаться ко мне вовсе, демонстрируя брезгливость, и… мне было понятно почему — все-таки я девка Вихо.

При этих словах лицо Роутега дернулось, но он промолчал, и я продолжила:

— И вдруг после какого-то неясного заявления Керука ты полностью изменил линию поведения, надышался моими волосами и облапал все, что только мог облапать. Так вот мне лично безумно интересно узнать — какого дьявола?!

Я все же сорвалась на крик.

На мой возглас Роутег отреагировал, слегка поморщившись, затем спокойно произнес:

— Ты девственница.

Он это произнес так, словно одно это слово все объясняло. Оно, может, и объясняло, но вот явно не мне. Разведя руками, я молча продемонстрировала, что мне лично ничего не ясно. Роутег оценил мою пантомиму и пояснил:

— Ты правильно заметила — к девке Вихо мне было противно прикасаться. И когда стало ясно, что… Впрочем, не суть. Проблема в том, что я оборотень, и как оборотень, естественно, реагирую на запахи, поэтому старался не дышать тобой, совершенно не испытывая желания ощущать на тебе запах Вихо. Но ты девственница, более того — кэтери, то есть на тебе даже нет метки. Нет ничего удивительного в том, что меня это обрадовало.

Что?!

— В каком смысле «обрадовало», Роутег? — потрясенно спросила я.

Он странно посмотрел на меня. Так, словно я не понимаю очевидных вещей, но мне действительно было совершенно не ясно, о чем он и при чем вообще проблема моей девственности. Видимо осознав это, Повелитель Истэка произнес:

— Я бы в любом случае смирился с его запахом на тебе, у меня бы не было выбора, а когда нет выбора, Маделин, подарки судьбы радуют особенно.

И он улыбнулся. Эта улыбка смягчила черты его лица, даже блеск серебряных глаз словно стал приглушеннее, а затем Роутег добавил:

— Жаль, что ты человек в гораздо большей степени, чем оборотень, — приходится объяснять прописные истины и проявлять терпение там, где давно уже место иным, гораздо более приятным вещам.

— К примеру? — выдохнула я.

— Речь о сексе, — предельно прямо ответил оборотень.

После того как он это произнес, я несколько секунд молча смотрела на Повелителя народа Истэка. Да, после последней его фразы меня начало накрывать осознание причин изменения его поведения. И от этого стало откровенно тошно.

— Маделин? — позвал Роутег. — Тебе еще что-то непонятно?

— Ну почему же, — глухо произнесла я, — теперь мне совершенно понятно, что ты, узнав о том, что Вихо меня не попользовал, с радостью решил исправить это упущение.

Оборотень промолчал, но его глаза хищно сузились, взгляд стал привычно холодным. А я почему-то не могла молчать, очень боялась, что, стоит погрузиться в свои мысли, начнется истерика. Вероятно, поэтому и продолжила бессмысленный и дурацкий разговор:

— Чем девственница отличается от «кэтери»?

— Принадлежностью, — холодно ответил Роутег. — Когда оборотень выбирает пару, то есть жену, он оставляет метку, символ того, что женщина уже не свободна, она — жена.

— А на мне такой метки нет? — напряженно спросила.

— Как оказалось — нет. Полагаю, — он зло усмехнулся, — Вихо тебя не «попользовал» по одной-единственной причине — не хотел, чтобы о тебе знали.

С этими словами Роутег развернулся и направился к выходу. Уже покинув кухню и, кажется, даже открыв дверь в дом, он произнес:

— Ложись спать, Маделин. Я постараюсь тебя… не беспокоить!

Дверь захлопнулась с грохотом.

Я осталась стоять на кухне, не зная, что и подумать.

Убрала принесенный Роутегом чай в шкафчик, вытерла стол, помня, сколько песка на нем побывало, но так и не обнаружила ни единой песчинки. Даже пыли не осталось. А потом отправилась спать, стараясь вообще ни о чем не думать. Вообще ни о чем… Потому что я точно знала, что завтра Вихо появится сам или кто-то из его подчиненных.

Он никогда не пропускает мои дни рождения, никогда.

* * *

На следующий день мне исполнилось двадцать лет. Я отметила это, отсалютовав собственному отражению бокалом со все тем же апельсиновым соком, приготовила себе на завтрак омлет и тосты, после чего завалилась на диван перед телевизором. С одной стороны, я была искренне рада тому, что сегодня я проснулась не в одной постели с Вихо, как он планировал, с другой — день только начинался, и еще совершенно не ясно, чем закончится, так что радоваться было рано.