Шепот ветра - 2 (СИ)

— Еще как хочу! — почти прорычал Федерико прежде, чем впиться мне в губы огненным поцелуем.

О, как горячо! Мы начали гореть в пламени страсти, и это было прекрасно! Я задрожала от возбуждения и теснее прижалась к мужу, пока наши языки переплетались в танце. Руки Федерико пробрались мне под кофточку, нежно поглаживая кожу и вызывая мурашки по всему телу. Неосознанно я скользнула руками по груди мужа и расстегнула верхнюю пуговицу на его рубашке. Он снова издал низкое горловое рычание, а потом пробрался руками еще выше, к застежкам бюстгальтера.

Впрочем, когда я была где-то посредине пуговиц рубашки, Федерико все же потянул кофточку вверх, освобождая меня от этой детали одежды. Я на мгновение задрала руки, но, едва кофточка полетела в сторону, вернулась к прерванному занятию. Остальные пуговицы поддались быстрее, поэтому через мгновение пришла очередь Федерико, отводить руки назад, чтобы рубашка тоже куда-то улетела.

Я гладила обнаженную спину мужа, пока она искал застежку на моей юбке. Пальцы его скользнули вдоль кромки, заставляя меня трепетать, пока не нашли молнию на левом бедре. Мгновение — и юбка скользнула к моим ногам. Я не стала через нее перешагивать, а просто запрыгнула на мужа, обхватив ногами его бедра. Тот помог мне забраться, удерживая мои ягодицы. А через секунду мы упали на кровать.

Сначала Федерико оказался сверху и начал меня ласкать. Он оставил в покое мои губы, опускаясь поцелуями вниз, к шее. Я со свистом втянула воздух, сгорая от желания, наконец, почувствовать мужа внутри себя. Губы его тем временем покрыли поцелуями мои плечи и опустились еще ниже, целуя те части груди, которые не были скрыты бюстгальтером. Я трепетала от удовольствия, чувствуя сладкую судорогу внизу живота, пожар во всем теле и мурашки, сопровождающие поцелуи Федерико. О, господи! Я скоро больше не смогу ждать! Нет, такие ласки безумно приятны, но мне уже не терпится ощутить мужа в себе. Ну же, скорее!

Но у Федерико, похоже, были другие планы на мой счет. Он вдруг перевернулся на спину так, что я оказалась на нем верхом, и снова завладел моими губами. Я слегка растерялась, но забыла обо всем, когда его пальцы быстро расстегнули крючки на моей спине. Через секунду бюстгальтер тоже оказался отброшен. Прервав поцелуй, Федерико, тяжело дыша от страсти, сказал:

— Мне кажется, сегодня должна руководить ты, родная! Делай со мной все, что хочешь!

Я сначала удивилась, а потом вдруг почувствовала поистине детский восторг. Все, что хочу? Ох, мне даже самой интересно, ЧТО я захочу сделать! Одно, впрочем, знаю точно: я хочу сделать мужу хорошо. Хочу, чтобы он стонал и выкрикивал мое имя! Чтобы он дрожал от возбуждения! Чтобы просил скорее дать ему войти в себя!

— Имей в виду: это была твоя инициатива! — коварно улыбнулась я и, сама от себя такого не ожидая, ласково укусила мужа за нижнюю губу.

Федерико охнул и крепче прижал меня к себе. Но тут у меня появились другие планы. Оставив в покое губы любимого, я захватила своими губами его подбородок. Тот резко выдохнул. Это значит, ему нравится. Осмелев, я опустилась поцелуями ниже, к шее. Федерико сглотнул. Я провела языком по впадинке между основанием его шеи и кадыком.

— Вилу! — простонал мой муж.

А я решила сделать то, что больше всего любила, и знала, что любит Федерико. Опустившись еще ниже, я стала целовать каждый рубец и каждый шрам на любимом теле. Вот, мои губы скользнули по ожогу на правом плече мужа. Я обнаружила его в нашу первую ночь, а утром Федерико рассказал, что тогда случилось. Ему было лет восемь, когда их семья решила отдохнуть на природе. Они с Ромеро затеяли очередное состязание: подожгли в костре палки и начали ими драться. Мой муж клялся и божился, что все вышло случайно. В общем, он споткнулся, а палка кузена уперлась в его тело. По словам Федерико, ему сложно было сказать, кто испугался больше: он сам или все же Ромеро. Но факт оставался фактом: круглый след остался на плече любимого мною человека.

Вот, я провела дорожку поцелуев по следам когтей пумы на предплечье мужа (честное слово, как вспомню это сражение, так мне становится плохо), а потом — обвела языком каждый шрам от тех же когтей на его груди. Федерико задрожал от сдерживаемого желания, дыхание его стало прерывистым, а с губ сорвалось нечто среднее между стоном и рычанием. Но именно этот звук отбил у меня охоту мучить мужа дальше. Я хочу его немедленно, черт подери! Если он сейчас не скользнет внутрь меня, я, наверное, с ума сойду! Он уже должен быть во мне, а на нем до сих пор джинсы. Однако, когда я села на колени мужа и потянулась к его ремню, он простонал:

— Погоди, любовь моя! Еще не время! Иди ко мне!