Шепот за окном

Но потом увидел Смитов, Миранду и Алана, сидящих в приемной. Даже сейчас он мог представить их, как наяву. Алан, в строгом костюме, сидит выпрямившись, как палка, и уставившись куда-то в пространство, руки сложены в виде сердечка у него на коленях. Руки Миранды прижаты к бедрам, она прислонилась к своему мужу, положив ему голову на плечо, ее длинные темные волосы спадают ему на грудь. Вечер еще не наступил, но вид у обоих совершенно измотанный, словно у людей в долгом путешествии, когда они пытаются, но не могут заснуть прямо где сидят.

Пропал их сын Тони.

И через двадцать лет после того дня он по-прежнему числился пропавшим.

Фрэнк Картер ухитрился пробыть в бегах еще полтора дня, прежде чем его наконец арестовали – его фургон остановили на сельской дороге почти в ста милях от Фезербэнка. Имелись вещественные улики, что Тони Смита держали в грузовом отсеке фургона, но никаких признаков тела мальчика. И хотя Картер признался, что убил Тони, он напрочь отказался открыть, где избавился от останков.

В последующие недели проводились широкомасштабные поиски по множеству возможных маршрутов, которые мог избрать Картер, и все они не привели ни к какому результату. Пит сам участвовал в нескольких таких поисковых операциях. Со временем количество участников поисков все уменьшалось, и вот теперь, двадцать лет спустя, лишь он один не оставлял этих попыток. Даже Миранда и Алан Смит куда-то переехали. Теперь они жили далеко от Фезербэнка. Если б Тони остался жив, сейчас ему было бы двадцать семь лет. Пит знал, что дочери Миранды и Алана, Клэр, родившейся в последующие смутные годы, недавно исполнилось шесть. Он ни в чем не винил Смитов, заново отстроивших свою жизнь после гибели сына, но оставался факт, что сам он никак не мог сдаться и забыть.

Пропал маленький мальчик.

Маленького мальчика нужно найти и доставить домой.

* * *

Когда Пит сейчас возвращался в Фезербэнк, у домов, мимо которых он проезжал, был очень уютный вид. Их окна мягко светились во тьме, и он мог представить, как из-за них доносятся тихий смех и обрывки разговоров.

Люди собрались вместе, как и полагается людям.

Это вызвало у него некоторое чувство одиночества, но всегда можешь найти удовольствие там, где его ищешь, даже в такой уединенной жизни, как у него. Дорогу обрамляли огромные деревья, их листва почти терялась во тьме, оставаясь на виду лишь там, где ее касался свет уличных фонарей, разбрасывая по улице замысловатые зелено-желтые пятна, колеблющиеся вместе с ними под слабым ветерком. В Фезербэнке царили мир и покой, и было почти невозможно поверить, что некогда он стал прибежищем такой отвратительной мерзости, как Фрэнк Картер.

В конце его улицы на столбе под фонарем белела листовка – одно из множества объявлений «Внимание – розыск!», которые были развешаны в предыдущие недели родственниками Нила Спенсера: фотография мальчика, подробное описание его одежды и обращение к свидетелям выйти на связь. И снимок, и текст уже порядком выцвели под безжалостными лучами летнего солнца, так что, когда сейчас он проезжал мимо, одинокий листок напомнил ему увядшие и сморщенные цветы, оставшиеся лежать на месте какого-нибудь давнего ДТП. Пропавший мальчик начал пропадать по второму разу.

Со времени исчезновения Нила Спенсера прошло уже почти два месяца, и, несмотря на значительные ресурсы, а также сердце и душу, вложенные в расследование, сейчас полиция знала почти столько же, сколько в тот вечер, когда он пропал. Насколько мог судить Пит, Аманда Бек все делала правильно. Лишним подтверждением ее эффективности вообще-то можно было счесть и тот факт, что даже старший детектив-инспектор Лайонс, человек, постоянно следящий лишь за собственной репутацией, стоял за нее горой и оставил ответственной за ведение дела. Хотя в последнее время, когда Пит сталкивался с Амандой в коридоре, вид у нее был такой вымотанный, что он гадал, не стало ли это для нее в некотором роде наказанием.

Жаль, нельзя сказать ей, что со временем все станет проще…

После вызова в кабинет старшего детектива-инспектора Пит обговорил с Амандой некоторые аспекты первоначального расследования, но пока его привлекали к делу только поверхностно и эпизодически. Делая запрос на посещение Фрэнка Картера, он испытал знакомое чувство обреченности. Сразу представил, как будет сидеть напротив этого чудовища, которое будет обращаться с ним, как с игрушкой. Как всегда, терялся в догадках, сможет ли пройти через это – не станет ли их столкновение той каплей, которая наконец переполнит чашу терпения. И все же его страхи оказались напрасны. Впервые, насколько он помнил, его запрос на беседу с Картером закончился отказом. Так называемый Шептальщик, похоже, на сей раз решил хранить молчание.