Шепот за окном

А потом стало похоже, что она так и собирается поступить. За годы в Джейн Картер был вбит такой страх, что даже сейчас, звоня ему из дома, в котором уже не было этого мерзавца, она по-прежнему могла выдавить из себя всего лишь шепот. Смелость – это не отсутствие страха, Пит хорошо это знал. Смелости нужен страх. И вот так, даже в момент собственного адреналинового всплеска – даже когда почувствовал, что дело начинает закрываться перед ним, – он тоже осознал истинную храбрость этого звонка.

– Я вас впущу, – прошептала она, – но вам нужно поспешить. Я не знаю, сколько его не будет.

В действительности же Фрэнк Картер так никогда и не вернулся в дом. Буквально через час там уже кишмя кишели полицейские и криминалисты, а по радио поступил приказ определить местонахождение Картера и фургона, на котором тот уехал. Но в тот момент Пит действительно спешил. Поездка до дома убийцы заняла всего десять минут, но эти минуты были самыми долгими во всей его жизни. Даже заранее вызвав подкрепление, он чувствовал себя одиноким и испуганным, когда приехал туда, – словно какой-то сказочный персонаж, проникший в пещеру в момент отсутствия чудовища, но знающий, что оно может нагрянуть абсолютно в любой момент.

Внутри Пит наблюдал, как Джейн Картер трясущимися руками открывает дверь в пристройку украденным ключом. Во всем доме стояла тишина, и он чувствовал, как некая тень нависает над ними.

Замок наконец открылся.

– А теперь отойдите назад, пожалуйста, вы оба!

Джейн Картер стояла посреди кухни, ее сынишка прятался за ее ногами, когда Пит рукой в перчатке распахнул дверь.

Нет.

Поначалу – жаркий дух гниющего мяса. Он посветил внутрь фонариком – а потом увидел картинки, появляющиеся перед ним одна за другой в стремительной последовательности, словно озаряемые всполохами фотовспышки.

Нет.

Еще нет.

На миг он поднял руки, на сей раз направляя фонарик на стены. Они были выкрашены белой краской, но Картер дополнительно украсил их, намалевав в самом низу грубые травинки и порхающих над ними бабочек, словно на детском рисунке. Ближе к потолку – перекошенное подобие желтого солнца. На нем было несколькими взмахами нарисовано лицо, мертвые черные глаза которого уставились на пол внизу.

Пит проследил за направлением этого взгляда и наконец опустил луч фонарика.

Стало трудно дышать.

Он искал этих детей три месяца, и хотя всегда ожидал подобного исхода, но никогда не оставлял надежды. Однако они были здесь, лежали в этой зловонной, жаркой тьме. Четыре тела выглядели одновременно реальными и нереальными. Как живые, и при этом словно сломанные куклы, которые теперь лежали совершенно неподвижно – одежда нетронута, за исключением футболок, задранных наверх, чтобы прикрыть лица. 

* * *

Наверное, самое худшее в данном конкретном кошмаре было то, что за многие годы он настолько к нему привык, что тот даже не мешал ему спать. Лишь будильник пробудил его на следующее утро.

Пит лежал, не двигаясь, несколько секунд, стараясь успокоиться. Пытаться закрыть глаза на воспоминание было все равно что разгонять руками туман, но он напомнил себе, что все дело лишь в недавних событиях, которые опять вызвали к жизни эти кошмары, и что со временем они сойдут на нет. Выключил будильник.

«Спортзал, – подумал он. – Бумажки. Задания подчиненным. Обычная рутина».

Пит принял душ, оделся, собрал сумку для тренировки, и к тому времени, как стал спускаться вниз, чтобы приготовить кофе и легкий завтрак, мысли пришли в сравнительный порядок, а сон окончательно отступил. Это была короткая перебивка в привычном течении его жизни – только и всего. Совершенно объяснимо: когда перекапываешь почву, из-под земли освобождаются какие-то едкие испарения, но вскоре они рассеются. Тяга выпить опять ослабеет. Жизнь вернется в нормальную колею.

Набрав номер, Пит прослушал сообщение, медленно жуя очередной кусок.

И с трудом заставил себя его проглотить. Горло сжалось.

Через два месяца Фрэнк Картер наконец согласился увидеться с ним.

13

– Просто встань возле стены, сделай одолжение, – сказал я. – Немного правее. Нет, от меня правее. Вот так. А теперь улыбнись.

Это был первый день Джейка в его новой школе, и меня эта перспектива нервировала гораздо больше, чем его. Ну сколько раз можно заглядывать в комод, чтобы убедиться, что одежда приготовлена и все надписано? Куда я задевал его рюкзачок для учебников и бутылку с водой? Так много приходилось держать в голове, и я хотел, чтобы все для него прошло без сучка без задоринки…

– Ну можно уже пошевелиться, папа?

– Погоди.

Я держал перед собой телефон, когда Джейк стоял возле единственной пустой стены в спальне, одетый в новую школьную форму: серые брюки, белая рубашка и синий джемпер – все свеженькое и чистое, естественно, с бирками с его именем абсолютно на всем. Его улыбка была застенчивой и славной. Он выглядел таким взрослым в этой форме, но при этом настолько маленьким и беззащитным!

Я ткнул пальцем в экран еще пару раз.

– Можно посмотреть?

– Ну, конечно же, можно!