Шепот Земли и молчание Неба. Этнографические этюды о традиционных народных верованиях

Именно в этом аале у родного брата Анай Леонид Павлович узнал много интересного, и особенно то, как тувинцы без метра или аршина определяли расстояния.

Главной традиционной мерой длины у тувинцев был кулаш — расстояние между кончиками пальцев, вытянутых на уровне плеч взрослого человека. Хотя люди по своим размерам неодинаковы, такое расстояние в среднем равно 180–190 сантиметрам. Нормальная длина аркана для поимки скота составляла 30 кулашей. Дымовой круг в малой юрте был равен двум, а в большой — трем кулашам. Охотничий лук был точно один кулаш и в старину служил для измерения земли при посевах.

Помимо полного кулаша была мера длины в полкулаша (по-тувински кулаш — чартын) — расстояние от грудной кости человека до конца вытянутой, как в махе, руки, равное 90–95 сантиметрам. Шкурки часто мерили с помощью узум карыш — длинная четверть — расстояние между вытянутыми большим и средним пальцами.

К мерам длины относился шаг, которым мерили короткие расстояния и расстояния, покрываемые лошадью. Широкий шаг по-тувински назывался базым, а ужин кацыр — расстояние, проезжаемое на верховой лошади с утра до полудня; хончин кацыр — расстояние, проезжаемое верхом с утра до вечера.

Для сооружения загона скота определяли необходимую площадь таким образом — к вбитому в землю колу привязывали один конец ременного аркана и, натянув его, обводили, как циркулем, круг.

По-своему, без врачей, тувинцы народными методами лечили больных, по приметам в природе определяли погоду, приближение вёдра или ненастья.

Потапов сделал в своих дневниках, посетив аал брата Анай, еще пять любопытных записей: «1) По наблюдениям тувинцев, на восьмой день каждого нового месяца луна „здоровается“ с вечерней звездой, а на двадцать второй день с ней „прощается“. По их представлениям, после такой встречи и прощания с вечерней звездой на следующий день идет дождь или снег.

2) Любопытно, что в основном тувинцы ореол — круг вокруг луны — считают предзнаменованием летом дождя, а зимой — мороза; кстати, как и у кетов, у западных тувинцев появление светлого круга вокруг луны рассматривается как предзнаменование теплой погоды (лошади даже ржут и фыркают, радуясь предстоящему теплу).

3) Вечерняя сверкающая звезда у тувинцев как барометр — если она очень ярко блестит на небе летом, то следует ждать жаркой погоды, если зимой — долгих морозов.

4) Нарынские тувинцы своеобразно лечили лихорадку: кололи козу, снимали с нее брюшное сало, накладывали его на грудь и живот больного, покрывали куском еще теплой шкуры (шерстью вверх), сверху накладывали кусок толстой ткани, смоченной специальным водным составом, и поверх всего надевали халат. Ставили такой компресс вечером, а снимали утром. После компресса в течение семи дней больному давали выпить по маленькой чашке сырого свежего молока и не давали никакого мяса. Через семь дней можно было давать чай, свежее молоко, свежий мягкий постный сыр и кислое коровье молоко.

5) Применяли тувинцы своеобразные хирургические инструменты для пускания крови, чтобы облегчить страдания. Как известно, кровопускание было излюбленным методом лечения многих болезней и в Европе. Для таких целей у тувинцев был железный штырь в 14 сантиметров, похожий на карандаш. Им протыкали вену на лбу при головной боли, на ноге и на сгибе локтя, чтобы снять боль. Острый конец карандаша имел шесть маленьких зарубок — мет, определявших глубину вхождения штыря в вену: у человека можно было до первой отметки, у коровы или лошади — до последней в зависимости от возраста животного, его тучности и самого места прокола. Коровам такую „операцию“ делали при вздутии живота, лошади прокалывали вену у щетки и пускали кровь, если она все время спотыкалась».

Приближался срок окончания очередной экспедиционной поездки в пределы Тувы, в аал к давно ставшей близким человеком бабушке Анай, превосходному знатоку живой энциклопедии народного быта тувинцев. Уже исписаны дневники и тетради, уже кончается лето, и холодными ночами, когда достигаешь перевала, уже летают белые «мухи» — первый, ранний снег новой зимы.

В ленинградские зимние вечера диапроекторы отбрасывают на белое полотно экрана густые и мягкие краски величавых Саян, их трав и лесов, высвечивают обветренные лица старых и молодых аратов и их потомков, сумевших не просто верить природе и придуманным духам, но и пытавшихся понять природу и заменить духов, когда духи были или бессильны, или бездеятельны. Всматривались мы в картины и людей центра Азии и, не перебивая, слушали долгий, неторопливый рассказ Леонида Павловича Потапова и его спутников об очередной экспедиции в Туву.

Скорее всего, нет и не было такого народа, который не считал поиск истины важной частью своей жизни, своего самосовершенствования, включавшего возможность разговаривать с окружающим миром на равных, партнерски, а не только верить тревожно, отчужденно. Верить всегда проще, чем знать. Вера нередко просто освобождает от знания, от мучительного и часто трудного пути в поисках истины.