Шепот звезд

– Без изменений. Никакой активности, – четким голосом Данилов повторил показания сенсоров и от себя добавил: – Космос чист как слеза младенца. Если бы не видел запись остатков первой волны, подумал, что ошибся планетой. И кстати, адмирал, «ястребы» докладывают, что и орбитального мусора нигде нет. Эвакуаторы с Незабудки здесь не шерстили?

Данилов тоже заметил эту необычность. Складывалось впечатление, что планеты вообще не касалась волна колонизации. Ни остатков кораблей, ни обломков, даже в координатах первой высадки, обычно воздвигали первые здания колонии – все шумело и цвело девственной зеленью и резвилось богатым животным миром.

– Это еще одна странность, но не критичная. План прежний. Разворачивайте спутниковую систему наблюдения. Разведкорпус производит высадку в экваториальной зоне. Закрепиться на поверхности силами десанта, расчистить плацдарм для безопасной высадки тяжелой техники.

Горя энтузиазмом, Данилов ответил:

– Есть, мой адмирал!

Воин всмотрелся в человека на проекции. Лицо, полное готовности решить все вопросы, действия четкие и реакции на ошибки подчинённых взвешенные. И вдруг такая смена отношения. Если раньше это была холодная невозмутимость, то сейчас старого ветерана переполняла энергия готового сворачивать горы человека. Что движет человеком, уволенным из флота корпорантов, с довольно заурядной должности коменданта орбитальной группировки.

– Послушайте, полковник, – отбросив официальный тон, в последнее время все больше вызывающий оскомину, Немезис прищурился, – у меня накопилась статистика по вашей работе. По количеству, качеству распоряжений, по действиям ваших подчинённых и не только. И у меня возник вопрос. Ведь вы же не исполняли ранее подобных обязанностей? Откуда у вас такой показатель результативности?

В глазах промелькнула тень беспокойства, но тут же лицо Данилова приняло выражение простоватого вояки, услышавшего просьбу о построении реактора мезонинного распада.

– Э-э… Адмирал? Я не понял вопроса… Что я не так делаю?

– Не хотите отвечать. Ну что же, оставим вопрос открытым. Доложите тогда, что у нас по пробуждению колонистов?

– Они во второй очереди, – тут же отозвался Данилов, – сейчас побудка двух батальонов десантников, а затем возьмемся за гражданских.

Глава 23

Расширенные сенсорикой слияния ощущения окружавшего космоса скомкались в горошину. Все чувства втянулись в границы тела, а его замутило от резкого перехода.

Шумно вдохнув, Немезис открыл глаза.

Голову нещадно ломило. Во рту противный вкус химии. Забывшие, как смотреть на мир, глаза отказывались понимать и воспринимать окружавшую действительность через два маленьких и несовершенных сенсора зрения. Сквозь немоту пробился шелест выходящего из затылка шунта, проступили контуры рубки, и цветистая россыпь индикаторов ворвалась в сознание хороводом разноцветных огней.

Туман рассеялся, и Немезис смог сконцентрироваться на собственных мыслях, ощущениях.

Телу срочно необходим отдых, и как можно больше. После длительных слияний мозг «прирастет» к могучим протезам и отторгнет родные органы осязания, тогда ему дорога только в «призраки». Лишаться плоти и становиться сознанием штурмового крейсера Ордена. Корабля апокалипсиса – «гасителя солнц».

Воплощенный в сталь принцип смерти на веере стальных игл нес самое разрушительное оружие – генераторы чудовищной мощи. Рождаемая в недрах бриллиантовых сфер энергия выплескивалась с кончиков излучателей и устремлялась к планете веером ослепительных молний. Соприкасаясь с атмосферой, энергия разрушала ионный слой, и на поверхность устремлялось жесткое излучение местного светила.

В считаные часы радужное сияние над мегаполисами выжигало все живое. Не спасали ни стены, ни энергетические щиты, сам воздух планеты становился смертоносным для обитателей, и все живое умирало в мучениях от радиационных ожогов и лучевых болезней.

Стряхнув невеселые мысли, Немезис сосредоточился на панели. Требовательно мигал индикатор персонального вызова. Лабораторный комплекс. Лайма.

– Немезис! – воскликнула профессор.

Возбужденная, с растрёпанной прической, с кругами под глазами, но с фанатичным блеском в глазах, Лайма почти кричала.

– Я хочу, чтобы вы на это взглянули!

– Это настолько срочно?

– Решать вам, – недовольно пожала плечами Лайма, – но в любом случае, считаю, что это надо увидеть.

Получив согласие, не признающие косметики губы скривились улыбкой триумфа. Глаза блеснули огоньком удовлетворения от тяжелой работы. Ведь вскоре результат оценят, и уже более спокойным голосом Лайма добавила:

– Это существо что-то невероятное, такого симбиота нет в природе…

Под едва различимый шелест сервоприводов Немезис тяжело поднялся с кресла. Остатки онемения нехотя растворились в волне покалываний. Зашипел медблок. Короткая вспышка боли, и от шеи понеслась волна бодрости. Обогащенная стимуляторами кровь забурлила в венах.

Воспользовавшись лифтом, он наполнил коридоры лязгом тяжелой поступи. Проходя ответвление в сторону технического ангара, Немезис остановился.