Шепот звезд (СИ)

В плотных комках вуали, где выделялись стальные корпуса увезших кораблей, вспыхнули яркие разрывы. Почти одновременно, по всему полотнища ковра, прошлись волны от взрывов. Разрывая заклинившие переборки направленными взрывами, аварийными отстрелами створок, экипажи освобождали проходы для сотен искорок. Отделяясь сонмищем ярких точек, все что способно было летать, стало вываливаться с из потухших кораблей, унося на своем борту десятки и сотни человек, что не отчаялись и боролись за свою жизнь до конца.

— Охренеть! Я думал там всего лишь будет сотня бортов, — потрясенно проговорил правокрылый Гвоздь, — командир сколько их там ?!

Ревунов сам опешил от такого количества выживших. У него, как у командира звена был доступ к каналу телеметрии крепости и часть данных отсвечивалась на его проекции. Но мгновенно сосчитать количество снежинок было невозможно. Спустя только три минуты, сенсоры крепости справились с подсчетом и по проекции побежали характеристики засеченных бортов.

— Шестьсот сорок единиц, — с замиранием сердца проговорил Ревунов, — в основном планетарные "утюги", почти две сотни "яйцекладов", есть "кондоры" и наши "ястребы", много капсул... Млять, а они на что надеются?!

Среди снежинок было много спасательных капсул. Эти неповоротливые груши могли только отбросить спасенных подальше от корабля и обеспечить выживание, но на маневренно пилотирование эти "гробы" были не способны. Максимум что мог выжать пилот — это задание вектора и разовая вспышка двигателя.

А если судить о почти сиреневых выхлопах, почти все суда шли с перегрузом. Борта были забиты людьми до предела.

— Мать моя женщина, началось ....

Потревоженные содроганиями паутины левиафан за пульсировал чаще. Оплетавшие добычу сплетения пришли в движения, и заворочались оживающими клубками. Выстреливая в сторону замешкавшегося катера спираль расплетавшихся на ходу щупальца, левиафан стал спешно расцветать свисающими щупальцами. Схватывая добычу, кольцевидные черви стремительно скручивались и утягивали еще упирающийся форсажем катер обратно в пульсирующий ковер.

Перехватчики получили приказ освободить пространственные коридоры над планетой. Яркие вспышки на поверхности разогнали атмосферные циклоны потоком энергии. Ослепительные столбы плазменных залпов стали впиваться в утолщения с покинутыми кораблями. Получая заряд плазмы, лишенные фиолетового сияния защитных кокон полей, способных рассеять и частично поглотить энергию плазменного разряда, корабли принимали в себя всю разрушительную мощь попадания. Сминая переборки, разрывая корпуса, разрушительная энергия добиралась до защиты реакторов. Вырываясь на свободу, неуправляемая реакция мезонитового распада разрывала корабль нестерпимым сиянием и разлетающимися фрагментами.

Редкие залпы плазменных орудий всегда приходились по кораблям. И затяжные пожары на кораблях еще сохранивших атмосферу чадили на ковре безумными фейерверками. Добравшись до защитных кожухов реакторов и арсеналов с тысячами боеголовок, высокая температура раскаленного металла и детонация превращала мертвые корабли в мины замедленного действия, что уже самостоятельно превращались в серию нарастающих вспышек.

Обрывки щупалец дергались в судорогах, в космос, толчками выталкивалась бурая жидкость, что твердея на глазах, парила под ковром ледяными глыбами. Непрерывно сокращаясь, вуаль стремилась ужаться. Скрыть опаленные провалы воронок в многочисленных складках ковра, что после, очередного залпа плазменных орудий, превращался в дырявое полотнище.

— Не нравится твари наши гостинцы, — хищно прокомментировал Стас, прекратившуюся охоту щупалец, — Звено принимаем беглецов под конвой...

Полученная от обстрела передышка дала беглецам время на удаление от ковра. Маневрируя и перестраиваясь, оглашая эфир бурными переговорами, разношерстный табор превратился в бурлящую реку. Выделяясь на фоне космоса серебреными рыбинами, корабли двигались в строгом направлении. Десантные катера, стыковочными ухватами собирали грозди капсул и насилуя двигатели перегрузками, тянули их в указанные координаты.

Судорожные сокращения вуали левиафана приобрели целеустремленность. Сходясь к утолщению, выделяющемуся на ковре наростами сплетений гигантского органа из хитина и мышц, ритмические движения придали вращение всему телу. Закручиваясь вокруг своей оси, левиафан превращался в знакомого червя. Еще не закончилась метаморфоза, как на теле чудовища стали проступать разломы жаберных щелей. Покрывающая черные провалы пленка лопнула, хитиновые накладки вздыбились и в космос устремились тысячи спор.

Теряя в полете целостность споры распадались на части. Скомканные клубки крыльев расправлялись в золотые полотнища и подчиняясь редким взмахам опасные твари сбились в плотные стаи. Пикируя с высоты, затмевающими солнце полчищами, "бабочки" стремились поскорее дорваться до хрупких скорлупок наглецов, посмевших вырваться из безвыходной ловушки.