Шепот

– Ксанафан создала группа австралийских биохимиков и фармакологов. Сорок лет назад этот препарат разрешили испытывать на людях. К счастью или к несчастью, это уж как посмотреть, большого количества добровольцев не было. Тогда это было в лучшем случае просто «экспериментальным лекарством» и испытания проводились на небольшой группе женщин. Они лечились от бесплодия, и лишь некоторым из них хватило смелости – или отчаяния, – чтобы пойти на это, несмотря на все побочные эффекты лекарства.

Тут он пристально заглянул мне в глаза и продолжил:

– А эти эффекты оказались куда более серьезными, чем все думали. Девяноста процентам женщин удалось забеременеть, и почти все они умерли во время родов. Выжила примерно половина рожденных ими детей. Потеря была просто катастрофической, и препарат списали с производства, а опыты на людях прекратили. Примерно двадцать пять лет назад это лекарство синтезировали еще раз. Его снова начали испытывать на людях. В тот раз все прошло намного успешнее, однако многим испытуемым понадобилось больше времени, чтобы зачать, некоторым – до десяти лет после приема лекарства. И осложнений во время родов практически не было. Вывод был однозначным: это лекарство помогло им естественным путем зачать и выносить полноценных детей. И вот, – продолжает Фэлон, – новая группа женщин решила пройти курс ксанафана. Тем временем дети, рожденные от предыдущего эксперимента, достигли периода полового созревания. К этому моменту с ними начали происходить странные вещи.

От этих слов по моей коже бегут мурашки.

– Так вот, странные вещи… непонятные. Неестественные. Исследования показали, что в мозгу детей, матери которых забеременели после курса ксанафана, начали происходить неврологические аномалии. И эти аномалии расцвели, так сказать, именно в пубертатный период. Как гром среди ясного неба, без каких-либо предпосылок.

Я слышу эхо у себя в голове. Мой собственный голос, шепот, струится в памяти и превращается в омерзительный крик, страшные, непростительные слова. Но я отказываюсь их впускать и стараюсь отогнать подальше.

– Они описывают это так: щелчок в голове, а после, что бы они ни сказали, все начинает воплощаться в жизнь. Или наоборот… – Взгляд у Фэлона стекленеет, он смотрит на меня, но не видит. Как будто находится в этот момент очень далеко отсюда. Наконец директор встряхивает головой и продолжает: – Как только исследователи поняли, что происходит с этими детьми, то сразу же прекратили испытание лекарства на людях. На этот раз навсегда. Но было слишком поздно, потому что вторая группа женщин уже прошла курс. Ученым ничего не оставалось, кроме как наблюдать и ждать, проявится ли эта аномалия у новой группы детей. Тем временем первую группу подростков ангажировала тайная правительственная организация. Их изолировали, поместив в высококвалифицированную военную лабораторию для особых исследований – «Ленгард».

Ну наконец-то хоть какие-то ответы. Хотя они опять-таки порождают еще больше вопросов. Моя мама тоже принимала то лекарство? Поэтому я… такая? Неужели никто не сказал ей, что сделает со мной то лекарство? Знала ли она, кем я стану?

Как бы мне хотелось спросить ее об этом…

Лицо Фэлона каменеет, и он отворачивается от меня и снова смотрит куда-то невидящим взглядом.

– Исследования, которым подверглась первая группа детей, были… не самыми приятными. Правительство столкнулось с силой, которую наука до сих пор не может истолковать и приравнивает к сверхъестественным способностям. Именно поэтому многие тесты, которые проводили над детьми, были… нестандартными. Точнее, неэтичными. Но эти подростки были угрозой для всего остального мира, и правительство должно было убедиться, что они не станут террористами, которые всего лишь при помощи пары слов развяжут хаос и насилие.

Если бы я не знала, насколько это правдиво, наверное, рассмеялась бы и подумала, что он делает из мухи слона. Но ведь я и сама легко могу стать таким террористом. Достаточно просто открыть рот.

– Да, возможно, эти тесты были слишком жестокими, так как не все подростки прошли их целыми и невредимыми, – говорит Фэлон. – Многие их не пережили. Некоторые наложили на себя руки. Другие пытались сбежать, но их почти сразу поймали. Однако те, кто все же справился и выжил, стали не угрозой, а воинами. Слова стали их оружием.

Что же это за программа такая? Какая цель у правительства – создать армию суперсолдат? Людей, которым будет достаточно всего лишь открыть рот, чтобы остановить войну? Или начать?

Не этому ли все они себя посвящают?

– После формат испытаний изменился, – говорит Фэлон. – Этих детей стали меньше испытывать и больше воспитывать. Помогать им найти границы своих возможностей, определить масштабы способностей и глубину слабостей. Они стали частью проекта «Генезис» и начали тренировки, которые позволили бы им войти в первую группу секретного правительственного оружия. Их уникальные способности планировалось использовать конечно же ради общего блага.