Шептунья

На улице темнело быстро. Мишка дремал на коленях матери. Саша смотрела в окно на мелькающие перед ней огни машин. Она была встревожена событиями дня, знала, что впереди ее ждет встреча с Машей. В ее видении низкая девочка в круглых очках была обеспокоена. Конечно, она уже понимала достаточно много, чтобы почувствовать общую угрозу.

За спинкой переднего сидения появилась раскрытая ладонь, и Саша буквально вцепилась в руку Олега. Он сжал ее руки, и девушке стало легче. Она увидела его в комнате больше похожей на библиотеку. Олег смотрел на нее и осторожно гладил ее лицо. Еще по дороге он попросил дочь собрать вещи и подняться с ними к однокласснице на седьмой этаж. За скромную плату детектив снял загородный дом у своего знакомого. Теперь им предстояло остановиться там как минимум на неделю. Всю дорогу он размышлял о том, кто такой Чужой, и как им справится с ним. Отметая лишние теории, он, наконец, нашел связь между Сашей и Чужим. Однако кое-что нужно было все-таки уточнить.

Они пересекли Москву, минуя многочисленные развязки и районы. В конце концов, Алексей припарковался у высотки на окраине города. К этому времени на улице уже была ночь, лил дождь. Олег вышел из машины, добежал до подъезда. Минут пятнадцать его не было. Алексей и Оля тихо переговаривались, фары высвечивали струи усиливающегося дождя.

Вот из подъезда вышла девочка в джинсовом сарафане и кроссовках. На ее плечи была накинута кофта. Отец держал зонтик над ней и нес в руке дорожную сумку. Саша открыла дверь, и Маша проворно залезла в машину.

– Не забудь пристегнуться! – напомнил отец.

– Ага.

Саша посмотрела на подругу по переписке, она впервые слышала ее голос вживую. Прямые волосы цвета молочного шоколада обрамляли личико в виде сердечка, теплые карие глаза смотрели через круглые очки. По комплекции девочка была чуть полноватой, на ее руках возле локотков до сих пор сохранились перевязочки.

– Привет! – шепотом сказала Маша всем.

– Привет! – ответила тихо Саша. Девушки, не сговариваясь, сцепили руки. Саша увидела встревоженное личико девочки, она лежала в постели в комнате с торшером. Отец был рядом, они говорили о ней. Кажется, принять ее в качестве пары отца, а не подруги, ей было непросто.

Видение испарилось, когда Олег сел в машину, принеся за собой с улицы брызги и пар. Он обернулся назад, посмотрел на них, молчаливо улыбнулся.

– Заедем в магазин! – предложил он. – Вам задание – придумать список продуктов как минимум на неделю.

Маша как обычно отнеслась к заданию отца ответственно. Она стала набирать в электронном блокноте список продуктов, игнорируя многочисленные сообщения друзей. Иногда девочка советовалась со своими соседками.

Алексей нашел большой круглосуточный супермаркет. В магазин они отправились втроем. Маша вышла из машины первой, вернее не вышла, а даже как-то выпрыгнула.

Я возьму тележку для продуктов! – произнесла она, бодро отправившись к ряду тележек.

– Хорошо! – согласилась Саша, осторожно вставая на почерневший от мокрых шин асфальт. Она постаралась как можно мягче захлопнуть дверь, чтобы не разбудить ребенка.

Оставаться в меньшинстве было страшно. Все понимали, что Чужой не достанет их сиюминутно, и все же к настоящему времени его тактика была более четкой. Он мог нанести удар в любой момент.

Олег взял Александру за руку. Маша все еще шла к ряду тележек. Еще пара мгновений, она повернется и увидит их. С этого момента ее душу будет терзать сомнение. Было страшно, очень страшно. Более всего не хотелось, чтобы девочка думала, что у нее отнимают отца.

Саша побледнела, а когда девочка вытянула тележку, забыла, как дышать. В душе ее шла борьба. Она безумно любила человека, который нежно держал ее руку, и в тоже время очень боялась расстроить Машу.

Девочка повернула коляску, и Саша суетливо вырвала руку из ладони Олега. Кажется, она не успела! Маша замерла, смотря то на отца, то на Сашу. Все звуки вокруг стали просто неимоверно громкими. Даже моргающая лампа над ними как-то зловеще потрескивала. Как минимум у двоих тут были проблемы, но только не у Олега. Он опять взял Сашину руку, на сей раз крепко прижав ее к себе. Тут уж не могло быть двусмысленности, это было прямое заявление.