Шерамур

И, к чести ее, она с первых же шагов показала, что знает и тактику и практику. Когда sergent de ville постучал в дверь, чтобы честная компания разошлась, и довольные необыкновенным угощением voyou рассыпались, a jeunes maries {Молодожены (франц.).} остались одни, Tante Grillade, ни слова не говоря, взяла своего маленького мужа на руки, повесила его венок над кроватью, а самого его раздела, умыла губкою и положила к стенке. Шерамур все выдержал с стоицизмом своего звания и потребовал только одно, чтобы ему дали оставшийся в венке пучок вишен. И когда Tante его удовлетворила, он их немедленно "сожрал" и покорился своей доле.

Но не была ли эта доля слишком сурова? Вот небольшие сведения, которые позволяют кое-что умозаключать об этом.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

Tante не злоупотребляла своими преимуществами: она была великодушна, как настоящая дочь бульвара. Единственное, что отравляло покой Шерамура, опять-таки _губка_ - это страшное орудие, которым повсюду ему угрожали женские руки. Но зато он из этого научился извлекать некоторые выгоды в пользу бедных. Если ему встречалась надобность помочь ближнему не в счет абонемента и Танта этому противилась, - он "не давался умывать" и всегда успевал настоять на своем.

Повествователь видел его в такой борьбе и уловил коечто из ее сути. Он говорил, как они многие сообща хотели кому-то помочь и как к этому стремился дядя Грильяд, но ничего не принес и сам пропал. А потом, когда рассказчик зашел к нему вечером, чтобы увести его на прощальную пирушку, он застал дядю в стирке: Танта только что вытерла ему лицо губкою и обтирала его полотенцем.

Здороваясь с гостем, он сейчас же сунул ему в руку золотой и сказал:

- Передайте, я только сейчас у нее выпросил.

- Но я за вами, чтобы вместе попировать.

- Это теперь невозможно.

- Отчего?

- Я занят - видите: меня уже губкой вытерли.

- Тем лучше идти в гости.

- Нет, - как же в гости, - я говорю вам, что я занят. Надо же честно нести свой сакрифис.

И он остался в пользу бедных при своей Омфале.

Сообщил я об этом толстой няне в "панье" и со шнипом. Хлопнула себ-я она обеими руками по крутым бедрам и расхохоталась.

- Видишь, - говорит, - какое ему вышло определение.

- А как полагаете: счастлив он этим или нет?

- А отчего же не быть счастливым: как она женщина степенная и в виду, так и очень, может быть, счастлив.

И впрямь - все же это лучше, чем было ему во всю его прошлую жизнь.

Я боюсь, что мой Шерамур вам не совсем понятен, читатель, но это не моя вина; я его записал верно. Лично я, по долгому навыку с ним обращаться, все в нем нахожу простым и понятным. Это видовая, а не родовая особенность: он сын своего родителя, и мне в нем видны крупные родственные черты, сближающие его даже с обращавшею его в христианство графинею. Это не новая новинка, а только остатки давнего худосочия. Шерамур такой же "мизантроп, развлекающий свою фантазию", как его родитель и графиня; только он, разумеется, их без сравнения сердечнее; но это взято им не от них, а принесено оттуда, откуда дух дышит - приходит и уходит, но никто его не узнает. Шерамур человек ни на что не нужный, точно так же, как и те, и он благополучно догниет в одно с ними время. Вся разница будет в том, что о первых скажут: "они скончались", а о Шерамуре, что он - "околел". Но, может быть, это не так серьезно, как некоторые полагают, или по крайней мере не составляет самого решительного для вечности с ее бесконечным путем.

Пьеса кончена, и читатель может меня теперь спросить: зачем она попала в одну книгу с рассказами о трех праведниках, с которыми у Шерамура, по-видимому, нет ничего общего в природе?

Такой вопрос очень возможен, и я, предвидя его, спешу дать мой ответ. Шерамур поставлен здесь по двум причинам: во-первых, я опасался, что без него в этой книжке не выйдет определенного числа листов, а во-вторых, если сам Шерамур не годится к праведным даже в качестве _юродивого_, то тут есть русская няня, толстая баба с шнипом, суд которой, по моему мнению, может служить выражением праведности всего нашего умного и доброго народа.

ПРИМЕЧАНИЯ

Печатается по тексту: Н. С. Лесков, Собрание сочинений, т. 2, СПб., 1889, стр. 468-535 (в цикле "Праведники"), Впервые - "Новое время", 1879, 2 декабря, Э 1352, 9 декабря, Э 1359, 11 декабря, Э 1361, 12 декабря, Э 1362, 16 декабря, Э 1366. При жизни Лескова перепечатывалось в его сборниках "Три праведника и один Шерамур", СПб., 1880, стр. 161-240; изд. 2-е, СПб., 1886, стр. 161-240; ср. сноску на стр. 639.

В "Новом времени" общее заглавие: "Дети Каина. Типические разновидности. Очерк первый. Шерамур. Эпизодические отрывки фатальной истории". Сноска гласила: "Родовые черты этого типа описаны не мною, но я нахожу, что в этом описании есть много не схваченного, а иное слишком обобщено. Мне хочется сделать небольшой опыт - представить несколько особей, составляющих. так сказать, типические разновидности этой не утратившей интереса породы. - Н. Л."