Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы

Кирикиль заглянул за борт и, догадавшись, о чем идет речь, в ужасе поднял брови. Через мгновение он уже держал на полувытянутой руке свое длинное тонколезвийное оружие, готовый проделать в теле бывшего гиоза столько дырок, сколько позволит ДозирЭ. Но молодой человек, на удивление, молчал, хотя лицо его отражало невыносимую муку, а глаза жарко горели. Арпад исподлобья наблюдал за ним, не обращая на угрожающего Кирикиля никакого внимания.

– Это невозможно! Лучше умереть! – наконец в отчаянии выдавил ДозирЭ.

Кирикиль, а вместе с ним и Арпад облегченно выдохнули…

Сюркуф наконец оставил в покое груду онисов, в которых долгое время что-то искал, развертывая один за другим тугие свитки и быстро пробегая глазами по строчкам. В неверном свете факельницы можно было заметить, как дрогнули его губы в легкой презрительной ухмылке.

Тело человека, которого только что втащили и бросили лицом вниз на плохо отесанные каменные плиты темного подвального помещения, покрывали рваные лохмотья, перепачканные кровью. На его руках и ногах зияли многочисленные совсем свежие раны, пальцы были перебиты или выломаны.

Сюркуф слегка повел глазами, и вперед вышли два широкоплечих служителя в грубых забрызганных кровью паррадах. Они вылили на тело несчастного холодную воду.

Бедняга шевельнулся и приподнял голову. Черно-синее лицо молодого мужчины сильно разбухло, особенно у глаз, которые превратились в две заплывшие узкие щели. Кроме того, у него был перебит нос, рассечены в лоскуты губы, а во рту на месте крепких молодых зубов зияла пугающая пустота.

– Я всё сказал! – прохрипел мужчина, испытывая при каждом слове невыносимые мучения. – Неужели… неужели вы не убедились, что я ничего не знаю!

Сюркуф вдруг вскочил и подбежал к допрашиваемому. Несколько сильных ударов ногой в бок заставили несчастного скорчиться от боли и глухо завыть.

– Если ты, жрец, ничего не знаешь, тогда кто знает? – заорал Вишневый. – Что я скажу своим грозным начальникам, а они, в свою очередь, Божественному? Что никто не знает, куда делась Андэль во время Большого моленья в храме Прощения? И кто избил Панацея и разбил его паршивый череп?

– Я уже сказал, – медленно отвечал жрец, с трудом выговаривая слова и сильно их коверкая, – что к Панацею приходил… приходил воин Белой либеры, сотник. Имени его я не знаю… Ради Гномов, ради Бога нашего, отпустите меня! Я ни в чем не виноват! Это грех – пытать невинного. Тебя покарают гаронны!..

– Ты слышал, Белмодос, он еще и угрожает! – усмехнулся Сюркуф, обернувшись.

– Может, его еще и на совет ристопии отвести? – ответил писарь, к которому обращался Сюркуф. Это был юноша со шрамом на лице, сидевший за столом в глубине помещения.

– Вот именно! – поощрительно кивнул головой Вишневый.

Даже ко всему равнодушные служители тихонько хохотнули.

Сюркуф опять несколько раз ударил несчастного ногой, но на этот раз удары пришлись в голову и в лицо. Брызнула кровь. На камень выпал трепетный бело-кровяной комочек – глаз.

– Мы сами гаронны! – прошипел Сюркуф.

Бедняга замер – видно, вновь потерял сознание.

– Уберите это мясо, оно уже ни на что не годится, – приказал Вишневый.

– Куда его? – бесстрастно спросил один из помощников.

– К смертникам, – отвечал Сюркуф.

Жреца уволокли.

– Пиши, Белмодос, – деловито начал диктовать Вишневый…

Через некоторое время лязгнула железная дверь, и в помещение вошел запыхавшийся воин-ветеран в плаще вишневого цвета.

– Поймали! – Это было единственное, что он произнес, не скрывая радости.

Писарь поднял голову.

– Кого поймали? – не понял Сюркуф.

– Всех поймали: этого… твоего… ДозирЭ, люцею из Дворца Любви – возлюбленную Инфекта, всех их сообщников. Взяли прямо на корабле, уже на реке, за Грономфой. Чуть не улизнули!

По лицу айма Вишневых было видно, что он испытывает величайшее наслаждение.

– Ух! – произнес он с облегчением.

– Сопротивлялись? – взволнованно поинтересовался Белмодос.

Ветеран посмотрел на писаря:

– Куда там – нас около сотни было! Помимо этого, еще белоплащные и циниты гарнизона. Злодеи первыми отдали оружие и сами указали, где спрятали девушку.

– И ДозирЭ? – не поверил Сюркуф.

– Конечно, – отвечал вошедший. – Правда, уже во Внутреннем озере он пытался прямо в латах прыгнуть в воду – видимо, хотел покончить с собой, но мы не дали – скрутили изменника. Да еще и хорошенько поколотили.

– Вот это зря, – нахмурился Сюркуф. – Вот это совсем ни к чему. У нас тут столько пыточных механизмов, столько возможностей, а вы, глупцы, – с кулаками! Наверняка попортили? С чем я буду работать?.. Ну да ладно, молодцы. Где они сейчас?

– Девушку отправили под охраной в Дворцовый Комплекс – Люмбэру, а остальных везут сюда. Скоро будут.

– Великолепно! – радостно потер руки Сюркуф. – ДозирЭ сразу в пыточную – я сам им займусь.

– Будет исполнено!