Шерас

Тем временем ДозирЭ, как и предсказывал Тафилус, был прощен: Эгасс лично срезал с его натертой шеи черный шнурок и не только восстановил цинита во всех правах, но и в присутствии многих одобрительно высказался о его «подвиге, достойном подражания».

Лекари партикулы приложили немало усилий, чтобы излечить юного героя от ран: не прошло и десяти дней, как ДозирЭ вернулся в шатер своей питы, ослабевший, но полный радостных чувств. На следующий день Эгасс велел отрядам построиться и в торжественной обстановке наградил всех отличившихся. ДозирЭ было вполне достаточно того, что он избавился от своего проклятого ошейника, но Эгасс не обошел вниманием и его. Суровый военачальник, совсем недавно приговоривший ДозирЭ к смертной казни, теперь, на глазах у тысяч цинитов, повязал ему на шею белый платок — заветный кусочек материи, на обратной стороне которого были записаны все обстоятельства его героического поступка: дата, место и другие знаменательные подробности. Вся партикула приветствовала героя. Это был самый счастливый день в жизни молодого воина. Он стал равным среди равных, полной грудью вдыхал воздух свободы и с наслаждением подставлял свое лицо первым в его жизни лучам славы.

Тафилус и Идал также удостоились наград. Теперь ДозирЭ и два его новых товарища, безмерно гордые, целыми днями слонялись по лагерю в ожидании похвалы. Большинство воинов партикулы считали, что трое мужественных новичков спасли отряд от неминуемого поражения, а потому постоянно оказывали друзьям всяческие знаки внимания. Троица так к этому привыкла, что была удивлена и даже обижена, когда со временем похвалы прекратились. Один ДозирЭ не особенно огорчился: он наслаждался обильной едой, полноценным сном и старался не вспоминать о недавнем своем позоре. Только каждую ночь ему являлось одно и то же навязчивое сновидение: палач по знаку Эгасса замахивается казнильным мечом и молниеносным ударом отсекает провинившемуся воину голову…

ДозирЭ так сдружился с Тафилусом и Идалом, что не отходил от них ни на шаг. Согласно клятве, которую воины дали друг другу, они теперь были неразлучными друзьями, а это очень многое значило… В авидронских партикулах много лет назад сложился обычай разделяться не только на десятки и сотни, но и на товарищеские группы. Произнеся клятву дружеской верности, воины навсегда становились друзьями «на крови» и теперь обязаны были во всем друг друга поддерживать. Они имели общее имущество, делились последней горстью муки или остатками воды во фляге, всё время проводили вместе и старались, если повезет, вместе и сражаться. Высшим проявлением такой дружбы считалась гибель в бою при защите товарища. Ветераны рассказывали, что традиции дружбы «на крови» родились в партикуле «Смертников» — старинном авидронском отряде, в который принимали только самых отчаянных рубак Авидронии, решивших свести счеты с жизнью и умереть в первом же бою.

— Слава Инфекту! — приветствовал Идал своего друга «на крови» ДозирЭ. — Как заживают твои раны? Очень хорошо. Как жаль, что мы не в Грономфе и не можем отпраздновать твое выздоровление в подходящей обстановке. Что ж, пойдем разыщем Тафилуса. Этот хитрый девросколянин обязан делиться с нами всем, но до сих пор скрывает от нас секреты своего мастерства, нарушая законы дружбы «на крови»…

Идал был родом из Грономфы, один из восьми сыновей очень знатного эжина — владельца плантаций, ткацких мастерских, доходных домов и кратемарий. Воин воспитывался в ходессах, где преподавали мудрейшие тхелосы. Много времени он проводил в лавках и гомоноклах, принадлежавших отцу, помогал нарезать материи и вести счет деньгам. Юноша подавал большие надежды, легко управляясь с привередливыми посетителями, без труда вел в уме самые сложные подсчеты, но, став Гражданином, внезапно предпочел заманчивому морскому путешествию в Бионриду по делам отца лагерь для новобранцев, где обучали конному и пешему строю. Родитель был в ярости и возжелал насильно удержать сына от неразумного, с его точки зрения, поступка, но вскоре родственники и друзья убедили эжина, что не будет ничего страшного, если один из восьми его наследников предпочтет ткацкому делу и денежным книгам стезю военную. На том и судьба.

Идал оказался совершенно неподготовленным к тому, чтобы стать воином Инфекта. В дом его отца изредка приглашались опытные поединщики, которые были призваны обучить Идала и его братьев быстро побеждать в случайной уличной схватке. Но полученных таким образом знаний, естественно, не хватало: только через полтора года Идал прошел Испытание и попал в боевую партикулу.

Идал был низок ростом и внешне некрепок. Благородные черты лица: тонкие чувственные губы, слабый, но красивый нос, изящный лоб — удачно подкреплял умный, проницательный, чуть насмешливый взгляд. Идал совсем не походил на сурового авидронского воина и больше напоминал ДозирЭ грономфских молодых эжинов в бородках «как у Инфекта», которые любили шумной эксцентричной компанией, разодетые по последней моде, прогуливаться по набережным грономфских каналов, цепляясь к встречным девушкам.