'Шерхан' против электрического ската

Первое время у нее не было оснований жалеть о принятом решении. Александр Алексеевич в ней души не чаял - последняя любовь бывает сильнее первой и, что еще более поразительно, может быть гораздо безрассудней. Во всяком случае, в том, что касается материальной стороны существования, Юлия Тарасовна ни в чем не знала отказа. А если учесть, что в последние перед замужеством дни своей профессиональной деятельности, в связи с наплывом, в Москву иностранных и отечественных предпринимателей, а также оторванных от семей политических деятелей, главным образом депутатов вновь избранной Государственной думы, ей пришлось усиленно потрудиться, то первые месяцы замужества воспринимались ею как заслуженный отпуск по основному месту работы. Тот пустяк, по сравнению с максимальными рабочими нагрузками, который требовался для полного удовлетворения сексуальных потребностей мужа, никак не мог изменить данного ощущения. Скорее он служил легким тренингом средством, чтобы не забыть, как это действительно делается.

Первые легкие тучки на до этого безоблачном горизонте семейной жизни стали появляться на втором году совместной жизни. То ли по причине легкого любовного сумасшествия, то ли по каким-либо другим причинам, Александр Алексеевич стал терпеть значительные убытки в своих делах, о чем, по простоте душевной, исчерпывающе информировал свою обожаемую красавицу-супругу, ища в ней сочувствия и моральной опоры.

Юлию Тарасовну такой поворот событий сильно встревожил - доходы валютной проститутки, при всей их значительности, не шли ни в какое сравнение с теми тратами, которые она привыкла делать, проживая под уютным крылышком мужа-бизнесмена. К хорошему привыкаешь быстро, поэтому мысль о возможном снижении уровня жизни была воспринята ею почти трагически и мгновенно пробудила в ней мирно дремавшие досель наклонности и задатки безжалостной и умной авантюристки.

Дела мужа шли все хуже и хуже, что побудило ее приступить к осуществлению плана собственного финансового выживания. Александру Алексеевичу в этом плане, увы, отводилась незавидная роль средства и жертвы.

Первый этап плана заключался в вербовке сообщника в лице секретаря мужа - Евгения Семко. Для этого было избрано хорошо известное и прекрасно ею освоенное средство - постель. Юлия Тарасовна тайно от мужа сняла на чужое имя небольшую, хорошо меблированную двухкомнатную квартирку в центре города.

Изобразить страстную любовь и заманить в это уютное гнездышко неискушенного секретаря было для артистической Юлии Тарасовны делом техники.

После недели, проведенной в любовном безумстве с очаровательной и опытной партнершей, Евгений Семко, взявший по такому случаю двухнедельный отпуск, был внезапно и безжалостно сброшен с небес на землю.

Дело шло к вечеру, когда Юлия Тарасовна, намереваясь вернуться домой к моменту прихода мужа с работы, не спеша, с чувством одевалась, сидя на краю широкой тахты, игравшей, как было отмечено, далеко не последнюю роль в ее грандиозном и хитроумном плане.

- Не хотела тебя, Женечка, огорчать, но придется, - грустно произнесла Юлия Тарасовна, аккуратно натягивая колготки.

Семко, собиравшийся уйти позже и с интересом наблюдавший за процедурой одевания лежа на тахте, от удивления поднял брови:

- Что случилось?

- А то, что скорее всего это наша последняя встреча, - еще более грустно пояснила она.

- Но почему?! - Его удивление было безграничным.

- Ты забываешь, что у меня есть муж.

- Но до сих пор, как мне кажется, это ничему не мешало.

- Да, страсть ослепила меня, - взволнованно произнесла Юлия Тарасовна фразу из какой-то сыгранной в годы студенческой юности пьесы, - но это не может продолжаться бесконечно.

Мысль о том, что я одновременно принадлежу двум мужчинам, глубоко ранит мою душу.

Разумеется, Юлии Тарасовне приходилось принадлежать и гораздо большему количеству мужчин, причем тоже одновременно, и душу ей это ничуть не ранило. Впрочем, правду о своем прошлом она от Семко благоразумно скрыла, а Александру Алексеевичу распространяться об этом перед своим секретарем и подавно не было абсолютно никаких оснований. Поэтому неудивительно, что огорченный любовник принял ее терзания за чистую монету.

- Так разведись с ним, - решительно предложил он.

- А как, где и на что мы будем жить? - грустно, но вместе с тем твердо поинтересовалась она.

Евгений Семко был пусть и влюбленным, но все-таки реалистом. Поэтому сакраментальный вопрос возлюбленной поверг его в еще более глубокое уныние. Сам он жил с родителями и незамужней старшей сестрой в двухкомнатной "хрущевке", а зарплата секретаря, хотя и вполне приличная, никак не позволяла даже и надеяться на скорое приобретение жилья, достойного такой роскошной женщины, как его любовница. Кроме того, возникали серьезные сомнения в том, что его теперешний босс будет вообще платить ему зарплату после того, как узнает, кому он, собственно, обязан несчастьем расставания с горячо любимой женой.