Читаем Шерлок Холмс полностью

Сообщения Холмса, как и все телеграфные сообщения, кодировались для передачи, а потом декодировались на приёмной станции; и рассказы о Шерлоке Холмсе в более общем смысле «телеграфичны», так как в них упоминаются скорость и процесс передачи сообщений, процесс их кодирования и декодирования.

Обложка журнала «Стрэнд», разработанная Джорджем Чарльзом Хэйте. Данный номер за март 1891 г. содержит рассказ Конан Дойля «Голос науки», его первый вклад в журнал.

В «Этюде в багровых тонах» Джефферсон Хоуп и Джон Ферье подслушивают двух мормонских караульных, шепчущих: «Девять к семи!/Семь к пяти!» и понимают, что «последние слова, очевидно, были паролем и отзывом», позже эта догадка спасёт жизни и им самим, и Люси Ферье. В «Алом кольце» итальянское слово PERICOLO (опасность) передаётся миганием огонька. В «Глории Скотт» Холмс достаёт «маленькую потемневшую от времени коробочку», в которой оказывается «записка, нацарапанная на клочке серой бумаги: Поставки настольных игр в Лондон окончены. Главный хранитель Хадсон, мы подтверждаем, всё о мухобойках рассказал, и о спасении вашим фазанам жизней тоже». Холмс расшифровывает это, читая каждое третье слово, и получает: «Игра окончена. Хадсон всё рассказал. Спасайте жизнь».

Кодирование и декодирование: Центральный телеграф, ок. 1895 г.

Озадаченный рисунками пляшущих человечков, появляющихся в усадьбе в Норфолке, он рассказывает Ватсону: «Я превосходно знаком со всеми видами тайнописи, и сам являюсь автором пустячного научного труда, в котором проанализировал сто шестьдесят различных шифров». Конечно, Холмс вскоре разгадывает код пляшущих человечков и заманивает в ловушку его преступного автора, отправив ему зашифрованное с помощью этого самого кода послание. Часто в историях графически воспроизводятся шифры и загадки, например «факсимиле» слов, накарябанных на оторванном уголке письма в «Рейгетских сквайрах», или пиктограммы, переплетающиеся с текстом «Пляшущих человечков», приглашая читателя выбрать, стоит ли остановиться и попробовать разобраться в головоломке или проигнорировать её и узнать отгадку в конце.

«Пляшущие человечки», код, «Стрэнд», декабрь 1903 г.

Помимо того, что Холмс отправляет личные сообщения, он пользуется телеграфом как средством информирования общественности, прибегая к нему, чтобы быстро давать объявления в газеты, когда его нет в городе. В рассказах подчёркивается тесная связь, возникшая в 1890-х годах, между «телеграфными проводами», отделами новостей и рекламными бюро лондонских газет. «„Я отправил телеграмму с Уокингской станции во все вечерние газеты Лондона. Объявление появится в каждой из них“, — с этими словами он передал вырванный из тетради листок. На нём было накарябано карандашом: „Вознаграждение 10 фунтов стерлингов тому, кто сообщит номер кэба, из которого на Чарльз-стрит, возле Министерства иностранных дел, 23 мая, без четверти десять вечера, вышел пассажир. Обращаться по адресу Бейкер-стрит, 221-б“» («Морской договор»). Иногда он пользуется услугами «рекламных бюро», которые начали появляться в то время. В «Голубом карбункуле» он посылает мальчика разместить объявление в лондонских вечерних газетах «„Глоуб“, „Стар“, „Пэлл-Мэлл“, „Сент-Джеймс“, „Ивнинг-ньюс“, „Стэндарт“, „Эхо“ и любых других, которые придут тебе на ум».

На самом деле, Холмса и Ватсона можно частенько застать по колено в газетах. По их захламлённой квартирке в доме 221-б по Бейкер-стрит разбросаны документы всех мастей и сортов. Холмс бывает буквально «похоронен под утренними газетами» («Медные буки»), часто газеты доставляют им на дом («свежие выпуски каждой газеты были отправлены к вам из нашего киоска» («Серебряный»)), и в конечном итоге они оказываются на полу, и Ватсон «поднимает утреннюю газету с пола» («Установление личности»), а Холмс «роется в куче газет» («Голубой карбункул»). Всякий раз, проходя через железнодорожную лондонскую станцию, Холмс пользовался возможность, чтобы приобрести «связку свежих газет» («Серебряный»). Газеты как будто подпитывают детектива: он прибегает к кокаину лишь тогда, когда они оказываются «скучны» («Жёлтое лицо») или «пусты» («Происшествие в Вистерия-Лодж»).

Фрагмент колонки частных объявлений газеты «Телеграф», 20 мая 1898 г.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского флота
Адмирал Советского флота

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.После окончания войны судьба Н.Г. Кузнецова складывалась непросто – резкий и принципиальный характер адмирала приводил к конфликтам с высшим руководством страны. В 1947 г. он даже был снят с должности и понижен в звании, но затем восстановлен приказом И.В. Сталина. Однако уже во времена правления Н. Хрущева несгибаемый адмирал был уволен в отставку с унизительной формулировкой «без права работать во флоте».В своей книге Н.Г. Кузнецов показывает события Великой Отечественной войны от первого ее дня до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Отто Шмидт
Отто Шмидт

Знаменитый полярник, директор Арктического института, талантливый руководитель легендарной экспедиции на «Челюскине», обеспечивший спасение людей после гибели судна и их выживание в беспрецедентно сложных условиях ледового дрейфа… Отто Юльевич Шмидт – поистине человек-символ, олицетворение несгибаемого мужества целых поколений российских землепроходцев и лучших традиций отечественной науки, образ идеального ученого – безукоризненно честного перед собой и своими коллегами, перед темой своих исследований. В новой книге почетного полярника, доктора географических наук Владислава Сергеевича Корякина, которую «Вече» издает совместно с Русским географическим обществом, жизнеописание выдающегося ученого и путешественника представлено исключительно полно. Академик Гурий Иванович Марчук в предисловии к книге напоминает, что О.Ю. Шмидт был первопроходцем не только на просторах северных морей, но и в такой «кабинетной» науке, как математика, – еще до начала его арктической эпопеи, – а впоследствии и в геофизике. Послесловие, написанное доктором исторических наук Сигурдом Оттовичем Шмидтом, сыном ученого, подчеркивает столь необычную для нашего времени энциклопедичность его познаний и многогранной деятельности, уникальность самой его личности, ярко и индивидуально проявившей себя в трудный и героический период отечественной истории.

Владислав Сергеевич Корякин

Биографии и Мемуары