Шерлок Холмс. Дыхание Бога

Было такое ощущение, словно из тоннеля откачивают воздух. У меня заложило уши, и я, чтобы восстановить способность слышать, начал тереть их ладонями. Слух вернулся как раз вовремя: я услышал то, что боялся услышать, — гул электрического тока. Кроули снова контролировал ситуацию.

— Поезд приближается! — закричал я. — Он нас собьёт! — А потом мне в голову пришла другая идея. — Или подберёт.

Я повернулся и швырнул фонарь в стену. Тот взорвался, и вдоль грязной кирпичной стены тоннеля полетели осколки стекла.

— Что вы делаете? — спросил Карнакки.

Объяснять было некогда. Как я и ожидал, низкое гудение электричества превратилось в визг — это машинист, ложный пьяница, запаниковал при виде вспышки в тоннеле и замедлил ход поезда.

— Запрыгивайте!

Мы побежали обратно к поезду и забрались на наклонный отбойник. Поезд снова набрал скорость, а мы висели, вцепившись в тонкие рамы окон по обе стороны от кабины машиниста.

— Будем надеяться, мы не сорвёмся! — крикнул я Карнакки и посмотрел в лицо разъярённого машиниста.

— Он может стать свидетелем другого исхода! — отозвался Карнакки.

Поезд разогнался. Держаться, вцепившись пальцами в рамы окон, было всё труднее.

— Может, попробуем спрыгнуть на следующей станции? — предложил я.

— Один из нас может! — согласился Карнакки. — Зависит от того, на чьей стороне будет платформа.

Карнакки был прав. Если у одного из нас появится шанс спрыгнуть с поезда, второй вряд ли успеет перебраться вдоль кабины машиниста на ближайшую к платформе сторону.

— Тогда оба приготовимся! При первой возможности прыгаем!

Мы висели на кабине и оба, вывернув шеи, смотрели вперёд. Вскоре мы увидели свет.

— С вашей стороны! — закричал Карнакки, а мне оставалось только посочувствовать ему. — Удачи!

Перенеся вес тела влево, в противоположную от платформы сторону, я ждал подходящего момента. Надо было, используя инерцию движения, прыгнуть вправо. Я надеялся, что встречный ветер поддержит меня. Поезд двигался достаточно быстро, чтобы причинить массу всевозможных увечий, и достаточно медленно, чтобы мне не оторвало ноги. Оставался только один способ узнать, к чему всё это приведёт. Я напрягся и прыгнул в сторону света и возникшей справа от меня платформы. На одну жуткую секунду я завис в воздухе. Получится или нет? А потом — сильный удар. Я кувыркнулся на платформе и постарался как можно быстрее встать на ноги. Успею или нет? Я рванулся обратно к поезду.

Мне всё-таки удалось запрыгнуть на последний вагон, и я ухватился за стропы, которые удерживали брезент. Грузовой вагон был меньше пассажирского. Я забрался на контейнер с газом и сумел заглянуть в заднее окно.

Холмс едва держался на ногах и продолжал драться, хотя, судя по быстро разрастающемуся синяку на скуле, ему приходилось несладко. Он повернулся в мою сторону, и я понял, что он меня заметил. Мой друг занял позицию спиной ко мне, чтобы Карсвелл и Кроули, которые стояли в начале вагона, не смогли меня увидеть.

Я думал о Карнакки и надеялся, что он сможет удержаться на кабине машиниста.

Пробравшись вперёд, я хотел найти способ отцепить грузовой вагон от пассажирского. Вот только нельзя было поднять голову — потолок тоннеля тут же снёс бы её с моих плеч.

В вагоне закричали; я увидел, что Холмса потеснили в сторону и к заднему окну бежит Карсвелл.

— Я так и знал! Кроули! Он там, этот негодяй там!

Карсвелл одним рывком открыл окно и прицелился в меня.

— Не будьте идиотом! — завопил Кроули. — Вы пробьёте контейнер!

Мне оставалось только пригнуть голову. Грохнул выстрел. Пуля не попала в цель (как потом выяснилось, Холмс успел толкнуть Карсвелла), но после выстрела я услышал примерно в футе от себя хлопок, похожий на звук пробки, вылетевшей из бутылки. А вслед за хлопком — шипение. Карсвелл пробил стенку контейнера.

Я понимал, что газ распространяется вокруг меня, и постарался задержать дыхание. Но было уже поздно: отрава начала действовать. Колёса вагона, как молот кузнеца, всё громче и громче стучали на стыках рельс. Брезент подо мной сдвинулся.

— Джон… — прошептал тихий, почти неслышный из-за стука колёс голос, — возьми мою руку, я спасу тебя.

Брезент соскользнул в сторону, и я увидел, во что превратилась моя жена после смерти. Время не пощадило её. К моей щеке прикасались тонкие пальцы — они были гораздо тоньше изящных пальцев женщины, которую я любил всем сердцем.

— Но это всё ненастоящее…

И всё же я умолял себя поверить, даже когда она расстегнула мне сорочку и начала царапать грудь влажными и слишком твёрдыми для человека ногтями.

— Это всё фальшь! — повторил я.

— О Джон! — Существо задыхалось, будто его лёгкие были проколоты и сдувались, как воздушные шары. — Я всегда была для тебя настоящей.

Мы подъезжали к «Бэнк». Я закричал. Мой крик почему-то был похож на звук тормозов поезда. Яркий свет открыл невыносимую для глаз картину. Продолжая вопить, я повалился на платформу.