Шерлок Холмс и болгарский кодекс (сборник)

Комфортабельные купе ничем не уступали тем, которыми по праву гордилась Пенсильванская железная дорога. Уютные гнездышки для самых изнеженных путешественников.

Надпись на табличке свидетельствовала, что вагон изготовлен Лондонской и Северо-Восточной железнодорожной компанией, выпускающей вагоны для поездок королевы на отдых в Шотландию, в замок Балморал. Но на дверных ручках туалетных комнат стоял герб принца.

Мебель, купленная в Вене при распродаже имущества разорившейся оперной дивы, носила отпечаток стиля бидермейер и невзыскательного дамского вкуса.

Через несколько минут мы уже сидели в ресторане. Метрдотель принес нам меню, в котором значились устрицы, суп с итальянской пастой, тюрбо под зеленым соусом, цыпленок по-охотничьи, говяжье филе с запеченным картофелем, заливное из дичи, салат-латук, шоколадный пудинг и огромный выбор десертов.

В такой небывалой роскоши мы провели весь вечер, погруженные в глубокую задумчивость, но в силу давней дружбы не тяготящиеся молчанием.

Нечасто мне доводилось выезжать по делам за границу вместе с Холмсом. Несколько громких преступлений он раскрыл без меня и моего револьвера. В том числе покушение на генерала Трепова в Одессе и внезапную смерть кардинала Тоски, которую мой друг расследовал по личной просьбе его святейшества папы римского.

Меня не было рядом с ним ни в Нарбонне, ни в Ниме, где он оказал щедро вознагражденные услуги Французской Республике, ни в Тринкомали, на Цейлоне, где неожиданная трагедия произошла с братьями Аткинсонами.

Было, впрочем, одно незабываемое путешествие, которое мы совершили вместе, – в швейцарскую деревушку Майринген, где мы остановились в гостинице «Англия» и куда привели нас происки профессора Мориарти. Самые преданные читатели помнят о трагических событиях у Рейхенбахского водопада, приведших к смерти «Наполеона преступного мира» и исчезновению Шерлока Холмса, которого посчитали погибшим.

Беспокойство овладело мной, когда я вспомнил предостережение Майкрофта: «Не забывайте, что Болгария – такое место, где, выйдя на улицу, вы можете в любой момент подорваться на мине, заложенной для другого».

Охваченный тревожными воспоминаниями о Мориарти и мыслями о терроре, я поймал взгляд моего задумавшегося друга и сказал:

– Холмс, я хочу взять с вас одно обещание.

Мой друг, весь внимание, отложил трубку в сторону:

– Какое обещание, старина?

– Мне хочется, чтобы мои бренные останки, когда я отойду в Страну Безмолвия, были погребены рядом с вашими.

Холмс внимательно посмотрел на меня:

– Вы затронули очень интересную тему, мой дорогой Уотсон. Я должен признать, что осознание надвигающейся опасности – это скорее проявление смелости, а не глупости. Но следует помнить, что все мы в конечном счете смертны.

Я уточнил:

– Если к тому времени вы не обзаведетесь пасекой в Суссексе…

– Как я понимаю, вас пугает соседство моих итальянских пчел?

– Дистанция в четверть мили меня бы вполне устроила.

– Ну а если вы покинете этот мир раньше меня, поклянитесь могилой вашей дорогой матушки не восставать и не наведываться ко мне в гости.

Я протянул руку:

– Ну что, договорились, Холмс?

– Пока не могу дать вам такого обещания, Уотсон, но мы еще вернемся к этому, чтобы все обдумать, прежде чем возникнет реальная опасность. А сейчас, старина, я хотел бы поговорить о другом. Надо сказать, что сплю я очень чутко, и, скорее всего, даже уснув навеки, сохраню эту способность. Надеюсь, ваш храп, Уотсон, будет для меня наказанием лишь в этой жизни. Если же он станет преследовать меня и после смерти, то я этого точно не вынесу.

– Ладно, ладно, я все понял, – поспешил я дать ответ.

– А в каком облачении вы хотели бы упокоиться? В колониальном шлеме, военной форме цвета хаки и крагах?

– Именно так, Холмс.

– А надпись на надгробии? Вы ее уже придумали?

– Предоставляю сделать это вам, мой дорогой друг. Единственное пожелание: упомяните о моих писаниях и врачебной миссии в Афганистане. Кстати, Холмс, а вы ведь моложе меня всего на год или два.

– Думаю, для вашей эпитафии как нельзя лучше подошли бы слова: «Верен как сталь, прям как клинок». – Неожиданно в голосе его зазвучала грусть. – В день ваших похорон молодые люди в стоячих воротничках из Уэст-Энда, отправляясь в офис, не забудут повязать траурную ленточку на свои цилиндры. Для них ваш уход станет невосполнимой утратой.

Так, шутя и поддразнивая друг друга, мы уладили все вопросы, касающиеся места моего захоронения и эпитафии.

Глава пятая, в которой продолжается наше путешествие на «Восточном экспрессе»

На следующий день я встал достаточно рано. Ночь прошла спокойно под убаюкивающее шипение и покачивание быстро идущего поезда. Наступившее утро было просто великолепно, без единого облачка на небе. По мере продвижения экспресса мимо нас проносились, сменяя друг друга, разные города и страны. И везде был свой язык и своя письменность. Я направился в вагон-ресторан, где застал Холмса за изучением большой кипы бумаг.

Увидев меня, он сказал: