Шерлок Холмс и дело о шахматной доске

Отцом Джеймса был почтенный эдинбургский юрист Уильям Мортхаус, внезапная кончина которого нанесла чувствительный удар по прочному семейному предприятию. Фирма «Мортхаус и Мортхаус» была основана в Эдинбурге представителями семейства три поколения назад, и Уильям Мортхаус твердо надеялся, что его потомки подхватят эстафету. «Над этой дверью начертаны два имени, – говорил он обоим своим сыновьям, – и каждый из вас должен заслужить право носить одно из них». Только потому, что волею судьбы брат Джеймса, Эндрю, был пятью годами старше и ему первому выпало притязать на одно из вышеозначенных имен на вывеске, Джеймс твердо решил пойти в жизни другим путем. На Джеймса Мортхауса оказывалось нещадное давление с целью заставить его следовать по стопам брата, дабы закрепить за собой другое имя с вывески, но в результате внезапная смерть отца освободила Джеймса и от учебы, и от обязательств. Кончина главы семьи – нежданное трагическое событие, потрясшее всех родственников, – моментально возвысила Эндрю Мортхауса до положения старшего партнера фирмы. Прежде бывало, что, в дополнение к своим занятиям, Джеймс немного помогал отцу, чтобы набраться практических знаний, но Эндрю, сделавшись хозяином, стал смотреть на младшего брата как на подчиненного, которого целесообразнее использовать как обычного клерка, а не амбициозного молодого юриста, и это поставило крест на стремлении Джеймса продолжать семейное дело. После ожесточенной перебранки за рождественским столом и Нового года, прояснившего намерения всех заинтересованных сторон, было решено, что Джеймс осуществит свое желание и поступит в эдинбургскую полицию, а семейное дело достанется Эндрю, который, в свою очередь, надеялся однажды жениться и произвести на свет сына, способного однажды занять пустующее место в фирме.

Вот как получилось, что 22 марта 1882 года Джеймс Мортхаус стоял на крыльце особняка мистера и миссис Артур Тернер и наблюдал за тем, как в двери вносят гроб, прибывший за своим грузом. Несколько зевак, собравшихся на улице, вытянули шеи, пытаясь разглядеть, что происходит в доме, и гадая, кто же он, тот несчастливый обитатель деревянного ящика. Едва ли стоило удивляться любопытству соседей, поскольку было невозможно не заметить, что здесь творится нечто странное. Вдобавок ко всему у дверей более трех недель почти неотлучно дежурил полицейский, а именно – констебль Мортхаус.

Стоявший на крыльце рядом с Уильямсом Мортхаус был занят сразу двумя делами: не подпускал толпу к входу и одновременно старался не попадаться на глаза инспектору Фаулеру, находившему сейчас внутри. Из дома доносились громкие, порой доходившие до истерики голоса. Наконец на крыльцо вышел Фаулер и бросил на Мортхауса мрачный взгляд; нетрудно было догадаться, что нрав у этого человека не из приятных. Фаулер отрывисто приказал Уильямсу ступать в дом и заняться чем-нибудь полезным, а затем, обведя глазами толпу любопытных, решил, что они недостаточно устрашены, чтобы он мог оставить при себе то, что собирался сказать констеблю Мортхаусу:

– Чем вы тут занимались в течение этих трех недель, Мортхаус? Давным-давно следовало все выяснить, но нет – теперь мы имеем дело с трупом! – Он ткнул в лицо Джеймсу маленькой записной книжкой: – Я составлю не слишком блестящий отчет о вашей работе, Мортхаус, так что вам пора придумать подходящее объяснение.

Мортхаус и не надеялся, что Фаулер погладит его по головке.

– Понимаю ваше недовольство, сэр, однако это было не так просто, как кажется. Я дежурил каждую ночь, но так и не сумел установить, кто производит эти звуки. Они прямо-таки непостижимы.

Фаулер хотел было ответить, но тут его взгляд упал на наемный экипаж, внезапно остановившийся неподалеку. Мортхаус посмотрел в том же направлении и увидел, что из кэба вышли трое мужчин и стали наблюдать за особняком. Фаулер выругался сквозь зубы, но тут из дома донесся какой-то шум, и он поспешил туда, чтобы узнать, что случилось. Мортхаус хорошо представлял себе, как глупо он, должно быть, выглядит со стороны, и при мысли о том, что в произошедшем обвинят именно его, ему стало нехорошо. Да, дело не было раскрыто, но разве хоть кто-нибудь за эти три недели пришел ему на помощь, когда он поставил начальство в известность о затруднениях? Нет, не пришел, а теперь они имеют наглость разбрасываться обвинениями в его адрес.

На верхней ступеньке крыльца вновь показался Фаулер:

– Мортхаус! Оттесните-ка толпу назад, чтобы мы могли донести гроб до фургона.

Джеймс поспешил исполнить приказ, но успел услышать, как Фаулер вновь недовольно бормочет себе под нос:

– Холмс! Ну надо же! Любители здесь не нужны, – заключил он, надменно выпрямился и вызывающе взглянул в сторону троих мужчин у экипажа, словно желая продемонстрировать, что держит ситуацию под контролем.