Шерлок Холмс и дело о шахматной доске

– Умника из себя строим, сэр? С такими, как я, разговаривать не желаем?

Ругательства градом полились на знаменитого детектива. Тот снова попытался проскользнуть к выходу, но его грубо схватили за руку и развернули в обратном направлении.

– Милейший! – воскликнул Холмс. – Должен предупредить, что такое поведение не приведет ни к чему хорошему!

Мужчина расхохотался, и к нему присоединились его приятели.

– Ох, до чего ж страшно стало, прямо душа в пятки! – прорычал зачинщик ссоры. – Да кто ты такой, чтобы мне угрожать! Кожа да кости, дуну – закачаешься!

Он замахнулся кулаком и попытался ударить Холмса в лицо, но тот с присущим ему проворством уклонился и избежал удара. Он сознавал, что не только упустил женщину, но и привлек к себе излишнее внимание публики в присутствии человека, которому она передала сверток.

– У меня нет для ссор ни времени, ни желания! – отрезал сыщик.

Такая необходимость возникала нечасто, но Холмс в любой момент мог пустить в ход свои боксерские навыки. Предупредив таким образом соперника, он обрушился на него серией хорошо рассчитанных ударов, а затем нанес завершающий тычок в висок. Внезапно продемонстрировав недюжинное бойцовское мастерство, шустрый незнакомец совершенно ошеломил окружающих. Воспользовавшись их замешательством, Холмс быстро протиснулся к выходу и выскочил на улицу. Быстро осмотревшись, он понял, что Энни Шьюри уже и след простыл, и нещадно выбранил себя за то, что так замешкался. Его способность избегать подобных инцидентов нынче явно покинула его. Дверь позади него опять открылась, но Холмс, даже не оглянувшись, быстро выбежал на мостовую, запрыгнул в груженный бочками фургон, на его счастье проезжавший мимо, и был таков. Ему повезло лишь в том, что Энни успела выйти из пивной раньше, чем вспыхнула ссора, поэтому единственное, что он мог теперь предпринять, – это вернуться к жилищу девушки и дождаться ее возвращения.

Мортхаус откинулся на спинку сиденья и, проезжая мимо Шерлока Холмса по пути из Лейта, осторожно взглянул на сыщика. Констебль велел кэбмену отвезти его в полицейский участок в надежде, что он застанет там инспектора Фаулера и сможет передать ему полученные от Холмса сведения, чтобы хотя бы на время отвести от себя грозу. Мортхаус смотрел из окна на проплывающие мимо улицы и размышлял о человеке, с которым только что расстался. Холмс представлялся Джеймсу личностью холодной и расчетливой, но в то же время глубоко гуманной. Мортхаус никак не мог позабыть, о чем говорил ему прославленный детектив. Констеблю недоставало навыков, и с этим ничего нельзя было поделать, однако ничто не мешало ему изучить опыт прошлого и постараться использовать его в будущем. Его отец, прилежно штудируя юриспруденцию, сумел сделаться выдающимся адвокатом и учил сына, что книги должны стать постоянными спутниками его жизни. Учитывая его напутствие, было бы справедливо предположить, что, останься он в живых, Мортхаус обязательно завершил бы учебу и вошел в семейное дело. Однако этого не случилось. Джеймсу даже припомнилось, что отец говаривал: «Глупец тот, кто тратит жизнь на пустые сожаления о несбывшемся, вместо того чтобы стараться осуществить возможное». В конце концов Мортхаус выкинул эти мысли из головы, поскольку теперь было не время учиться – у него имелись и более насущные дела.

Входя в полицейский участок, Мортхаус собрался с духом, чтобы стойко встретить неизбежную брань, которая выливалась на любого проходившего через вестибюль констебля. Все пространство холла было заполнено отборнейшими ругательствами и нестерпимой вонью. Мортхаус почувствовал немалое облегчение, добравшись наконец до двери и выйдя в другое помещение. Какофония, царившая в вестибюле, немного стихла, хотя до Джеймса все еще доносился неясный гул голосов. Дверь кабинета Фаулера была распахнута, и Мортхаус успел мельком взглянуть на инспектора, прежде чем присутствие его самого было замечено. Фаулер, склонившись над столом с пером в руке, что-то ожесточенно писал в большой, напоминающей гроссбух, книге. При этом он беспрестанно бормотал про себя, и хотя различить отдельные слова было невозможно, в его тоне отчетливо слышалось раздражение. Мортхаус осторожно постучал по открытой двери, и Фаулер поднял голову.

– Чего надо? – прорычал он, не успел даже понять, кто стоит перед ним. – Мортхаус, я очень занят. Надеюсь, вы явились сюда с новостями и не станете тревожить меня попусту?

Это был не столько вопрос, сколько приказ. Мортхаус вошел в кабинет и остановился перед столом:

– Да, сэр, у меня есть новости. Утром, после вашего ухода, я занялся поисками, и мне, кажется, удалось выяснить кое-что насчет призраков.

Фаулер отложил перо и откинулся на спинку стула. Глаза его сузились.

– Ясно. Ну, и что же вам удалось выяснить?