Шерлок Холмс и крест короля

Волны все еще плескались о деревянные сваи под полом нашей каморки.

— Поздравляю вас, Ватсон, — ответил Холмс, задумчиво поглядев на меня. — Клиентка поручила это дело вам, и вы расправились с фактами так ловко, что инспектор Уэйнрайт и наш друг Лестрейд охотно поверят вашим выводам.

В тоне сыщика я уловил неприятную нотку, в которой чересчур явно ощущалась ирония. Но в тот час я слишком нуждался в отдыхе, чтобы придавать значение колкостям. Из съестного я нашел в каморке только какао. По моему убеждению, человек способен достаточно долго обходиться без еды, если у него есть время для покойного сна, и наоборот: можно долго не спать, если вдоволь ешь. Следуя этому принципу, я постарался устроиться поудобнее на койке, которая своей изогнутой формой повторяла скругленную линию стены.

Холмс же, разумеется, дремать не собирался. Прежде чем провалиться в забытье, я увидел, как он в очередной раз взобрался по деревянной лестнице в световую камеру. После этого я уснул так крепко, что детектив мог бы полностью разобрать купол маяка, нисколько не потревожив моего слуха. Пробудился я за полночь, когда плеск воды под нами уже стих. По меркам Холмса, он проявил редкое терпение, позволив мне проспать, очевидно, час или два.

— Ватсон! — Полагаю, мой друг вспомнил обо мне, услыхав скрип моей койки. — Буду вам признателен, если вы подойдете и выскажете свое суждение по одному небольшому вопросу.

Я сел и принялся искать свои туфли. Поднявшись через пару минут в фонарную камеру, я с недоумением воззрился на разобранный корпус часов. Было видно, что механизм продолжает работать, однако Холмс снял и положил на стол для журнальных записей несколько деревянных частей.

Конечно же, он все это время бодрствовал и теперь был бледен, как пергамент, но темные круги под запавшими глазами лишь оттеняли их яркий блеск.

— Скажите, Ватсон, если бы вы жили здесь и хранили при себе ценную вещь, где бы вы ее спрятали?

— Смотря от кого я хотел бы ее скрыть.

— От всего мира, но в первую очередь от друзей.

— Холмс, мой ответ должен быть как-то связан с часовым механизмом?

— Отчего же? Нет.

— Очень хорошо. В ящиках и шкафчиках я не стал бы ничего прятать: их не так много, и мое сокровище легко бы нашли. Вероятно, я устроил бы тайник в какой-либо части механизма, однако он должен работать двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю — и так круглый год. Кроме того, по словам Уэйнрайта, фонарь, отражатели и даже стекла купола регулярно чистят.

— Пока вы сказали лишь о том, где нецелесообразно хранить драгоценности.

— Для тайника я выбрал бы ту часть механизма, к которой никто не прикасается. Например, корпус часов — не зря же вы его так безжалостно разломали.

— Отлично, Ватсон! Мы еще сделаем из вас настоящего сыщика!

Я посмотрел на столик, заваленный кусками древесины, всевозможными винтиками и шурупами, а также многочисленными незнакомыми мне деталями из меди и железа. Несмотря на то что устройство, регулирующее работу отражателей, постоянно находилось в действии, внутри его корпуса, как и в любых напольных часах, имелись укромные уголки.

Холмс посмотрел мне в глаза и, словно прочитав по ним мои мысли, сказал:

— Просуньте руку в верхнюю часть футляра, за циферблаты, чуть ниже барабана, на который наматывается цепочка с грузом, и вы кое-что найдете.

Я нащупал узкую деревянную планку, тянувшуюся по периметру внутренней стороны ящика.

— Здесь выступ шириной в дюйм или два, но там ничего нет.

— Зачем же его сделали?

— Вряд ли для хранения ценных вещей. Он просто скрепляет конструкцию, вот и все.

— И не представляет для нас никакого интереса?

— Думаю, едва ли.

— Ощупайте рейку снизу, там, где она соприкасается с задней поверхностью корпуса.

— В этом месте ее, очевидно, усилили металлом. С трех других сторон выступ деревянный.

— Возьмитесь за металлическую часть и подтолкните ее вверх, — велел детектив.

Я выполнил его указание, снял планку со стенки и вытащил наружу. Холмс не сводил с меня пристального взгляда.

— Если бы я устраивал тайник, — раздумчиво проговорил он, — то тоже придал бы ему вид составной части какого-либо строения или механизма. Эта планка всегда видна, поэтому никому не придет в голову ее пристально разглядывать. Да и при близком рассмотрении она кажется лишь рейкой, стягивающей корпус часов.

Мне подумалось, что даже человек, который не может назвать себя искусным плотником, в состоянии сделать в стенке ящика углубление для полоски металла, зажатой сейчас в моей руке. Если бы кто-то и выдернул ее случайно, он решил бы, будто она просто укрепляет конструкцию.

Я положил находку на стол: с виду это был обломок заржавленного металла с краями, изъеденными коррозией, — обыкновенная железка, грязная и потемневшая, шести или семи дюймов в длину, с дюйм в ширину и чуть менее дюйма толщиной. От шурупов, некогда крепивших планку к какой-либо конструкции или ручке, остались отверстия. Точно определить материал не позволяла ржавчина. Возможно, это была старая стамеска с обломанным концом, которой давно не пользовались по назначению. Время привело ее в полную негодность.