Шерлок Холмс и крест короля

— А! — воскликнул Холмс, опуская трость в подставку для зонтиков и принимая у гостя пальто. — Перед нами ищейка Ватсон! От Майкрофта мы наслышаны о том, как вы нам сегодня помогли, старина. Мои поздравления! Это действительно Пятков, и, если бы не бдительность, которую вы проявили вчера и сегодня, он не оказался бы у нас в руках.

Плеснув виски в два стакана, мой друг передал один инспектору.

— Если преступник уже на крючке, то, вероятно, до поры до времени не следует его арестовывать? — спросил я.

Лестрейд, в котором все это время закипало необоримое желание высказать нечто важное, наконец не выдержал:

— Ходить за ним как тень! Не спускать с него глаз! Такие распоряжения, доктор, мы получили сверху — не от начальства Скотленд-Ярда и даже не от мистера Майкрофта Холмса, а от самого мистера Уинстона Черчилля!

Министр внутренних дел из правительства Асквита не нуждался в представлении. Прежде занимая посты в двух министерствах — по делам колоний, а также торговли и промышленности, — он успел заявить о себе как о государственном деятеле, не страшащемся никаких преград. «Ни к чему заявлять о том, что у нас есть трудности! — восклицал Черчилль в ответ на жалобы подчиненных. — Трудности заявят о себе сами!»

— Противостояние Черчилля и Пяткова — это своего рода личная дуэль, — заметил Холмс. — Но вместе со своим главным врагом Уинстон, как его называют за глаза, хочет посадить в мешок всю анархистскую банду. Он распорядился не ворошить гнездо до тех пор, пока мы не выявим всех участников заговора. Анархизм он называет гидрой революции: отрежьте ей одну голову, и на ее месте тут же вырастут двадцать.

— Так что же все-таки произошло?

На лице Лестрейда появилась довольная улыбка.

— Сержант Уайли заглянул в оружейный магазин и мило побеседовал, если можно так выразиться, с управляющим: Пятков назвал тому фамилию Штерн, при этом, как ни странно, объявил себя французом. Согласно документам из архива Министерства внутренних дел, которые мистер Черчилль передал в наше полное распоряжение, в Париже Художник действительно представляется Штерном, а для многих товарищей-анархистов он просто Француз.

— Суть в том, — нетерпеливо проговорил Холмс, — что он купил три винтовки Энфилда. Они заряжаются с дула, стреляют очень точно. Их доставят одной посылкой на имя Штерна по адресу: Степни, Джубили-стрит, сто тридцать три.

— Но ведь на этой улице находится так называемый клуб анархистов! — воскликнул я.

— Более того, в этом самом доме, доктор. Если мы установим за ним слежку, все участники заговора попадут к нам в силки, прежде чем успеют привести свой план в действие. — Лестрейд вытряс трубку и продолжил: — Имея при себе одни пистолеты, они могут поражать только близкие цели. Из винтовки хороший стрелок способен попасть в мишень, расположенную на расстоянии сотни ярдов. Это, господа, орудие политических убийств. Мистер Черчилль приказал усилить охрану премьер-министра во время его передвижений с Даунинг-стрит в палату общин. Особые меры безопасности будут приняты в Новый год, когда король и королева посетят заседание парламента. Нам известно, что пули для винтовок у Гардштейна и его друзей были и раньше. Теперь у них есть сами винтовки.

— Неудивительно! Ведь вы позволяете бандитам преспокойно покупать оружие в магазинах!

К моему крайнему удивлению, инспектор заговорщицки потер нос и, казалось, с трудом удержался, чтобы не подмигнуть мне.

— Если позволите, доктор, мы разберемся с этим делом сами, — ответил он.

Холмс промолчал. Вскоре Лестрейд встал и пожелал нам доброй ночи. В дверях он обернулся.

— В завтрашней газете, доктор, вы увидите Художника таким, каким его запомнили сегодня служащие полиции. Поделитесь со мной своим мнением о портрете — как о произведении искусства, разумеется.

Из гостиной было слышно, как инспектор усмехается, спускаясь по лестнице. Сунув под мышку «Эдинбургскую темницу», я направился к себе в спальню, бубня под нос: «Какая чудовищная самоуверенность!» — или что-то в этом роде. Шерлок Холмс снова воздержался от ответа, не отрывая задумчивого взгляда от догорающих углей.

7

В последнее время меня стало задевать некоторое пренебрежение со стороны моего друга. Я полагал — и не без оснований, — что заслуживаю большего внимания. Вот и сегодня Шерлок Холмс сел завтракать, не дождавшись меня. Я хотел уже высказать ему упрек и вдруг заметил, до чего бледное и изнуренное у него лицо. Спать он, очевидно, не ложился. Однако следов его ночного труда в гостиной вроде бы не наблюдалось. Лишь через несколько минут я уловил запах горячей кислоты и металла, неизменно присутствующий в мастерских, где паяют железо.

Но мысли о таинственных затеях Холмса улетучились, едва я отложил нож с вилкой и заглянул в «Морнинг пост». С внутреннего разворота на меня смотрело лицо, как две капли воды похожее на то, что я увидел из окна позавчера вечером, когда о стену дома брякнула жестяная банка. Над рисунком красовалась крупная подпись: «Петер Художник».

— Это он! — воскликнул я.