Шерлок Холмс и рождение современности

Но я, собственно, не о переводчиках и не о переводах. Я об идеологическом сюжете «Человека с рассеченной губой» и «Союза рыжих», исторически ограниченном, — хотя, кстати говоря, имеет смысл спросить себя насчет протяженности и цельности этих границ. Но сначала — краткое изложение содержания обоих текстов — и для тех, кто их подзабыл, и для тех, кто хорошо помнит, ведь пересказ известных сюжетов часто наводит на новые мысли. Итак, «Союз рыжих». Ватсон женат и живет семейной жизнью где-то за Гайд-парком. Заглянув однажды вечером к своему другу, он обнаруживает там заурядного толстячка с огненно-рыжими волосами. После непременной демонстрации величия дедуктивного метода (татуированная рыбка с розовой чешуей, масонские запонки и перетруженная правая рука клиента) посетитель (заметим, тоже с ветхозаветным именем Джабез, явно из семьи методистов или даже баптистов) рассказывает свою историю. Недалеко от Сити у него ломбард. Мелкий бизнес, ничего особенного. Нанялся к нему недавно ловкий помощник, за половинное жалованье, что приятно. Два месяца назад помощник прочел в газете сообщение о некоем Союзе рыжих, где есть вакансия, — чтобы ее занять, нужно только быть рыжеволосым, прочее — пустяки. Контора Союза на Флит-стрит; в назначенный день там образовалась толпа претендентов, как художественно выразился клиент Холмса (в переводе М. и Н. Чуковских): «Попс-корт был похож на тачку разносчика, торгующего апельсинами». Странным образом Джабеза Уилсона взяли на службу; не обошлось, впрочем, без комических проверок истинности огненного цвета его волос. Работа непыльная и совершенно абсурдная — приходить в контору Союза и переписывать «Британскую энциклопедию». Оплата — выше всяких ожиданий; к тому же на время отсутствия хозяина за лавкой присматривает тот самый помощник Винсент Сполдинг, ловкий малый. Джабез переписывал-переписывал, пока, придя, как обычно, на работу, не обнаружил закрытую дверь и на ней объявление, что Союз рыжих распущен. Попытки навести справки и найти концы успехом не увенчались — липовые адреса, несуществующие конторы и имена (одно из них, заметим, Уильям Моррис). Халява кончилась. Расстроенный мистер Уилсон прибежал жаловаться к Холмсу. Дальнейшее разворачивается стремительно: Холмс с Ватсоном отправляются гулять вокруг лавки Уилсона, Холмс обозревает колени Сполдинга, стучит тростью по мостовой, обнаруживает за углом от ссудной кассы огромный банк, потом они едут слушать скрипача Сарасате (здесь следует аматёрский психологический пассаж о «двух Холмсах» —, меломане и ищейке), после чего расстаются до вечера. Холмс просит Ватсона заехать за ним на Бейкер-стрит, чтобы поучаствовать в развязке истории. В старой доброй квартире миссис Хадсон Ватсон обнаруживает полицейского инспектора и надутого банкира; по мере продвижения на кэбе к Сити, он узнает, что шайка мошенников обманула наивного Джабеза, что они придумали абсурдную работу в Союзе рыжих (и сам Союз рыжих), чтобы удалить хозяина из лавки, — пока его не было, они вели подкоп в подвалы банка за углом. Там — и тут в разговор вступает надутый финансист — хранится огромная сумма в золотых наполеондорах, которую его банк занял у французов. Преступники — а главный из них тот самый Сполдинг (на самом деле — сбившийся с истинного пути аристократ, выпускник Итона и Оксфорда Джон Клей) — хотят наполеондоры украсть. И точка. Меж тем компания уже переместилась в банковские хранилища, темнота, запах нагретой лампы, закрытой шарфом, стук в подполе, луч света, белая аристократическая рука появляется в черном проеме, мышеловка захлопнулась, финал, Флобер пишет Жорж Санд о том, что «человек — ничто, дело — все».