Шерлок Холмс и теорема Ферма

Что-то недовольно бормоча, Бэрримор отправился на кухню, а девочки устроились у камина, протянув к огню озябшие ноги.

Ватсон молча сидел рядом.

– А что это вы все такие мрачные, господа? – не унимался старик, – расскажите мне, что у вас случилось? Возможно, я смогу вам чем-нибудь помочь.

– Мы были бы очень благодарны вам, сэр, если бы вы прекратили докучать нам вашими назойливыми расспросами! – угрюмо сказал Ватсон.

Слушаю и повинуюсь, мой господин! – пробормотал старик и неожиданно рассмеялся знакомым резким смехом.

– Холмс! Это вы? Глазам своим не верю! – воскликнул Ватсон, вскочив на ноги и уставившись на Холмса, ибо это действительно был он.

– Тссс… Тише, мой друг. Вы, как всегда чересчур громко выражаете свои чувства. А я пока вовсе не хочу, чтобы здесь ещё кто-нибудь знал о моём присутствии.

– Как же так? Значит, вы всё это время были здесь? А вовсе не в Лондоне? Теперь я понимаю, почему никак не мог до вас дозвониться!

– Нет-нет, я приехал сюда только сегодня утром. А весь вчерашний день я действительно провёл в Лондоне. И должен сказать, я не зря потратил время – узнал очень много интересного.

– И получили доказательства, которые искали?

– Да.

Вошёл Бэрримор с подносом в руках. Исподлобья глядя на старика, он накрыл на стол и с недовольным видом удалился.

– По-моему, он уже воображает себя здесь хозяином, – возмущённо сказал Ватсон.

– Однако, скоро он сильно расстроится, – вздохнул Холмс, – вы очень удивитесь, когда узнаете, кому Чарльз Баскервиль завещал всё своё состояние. И дом, в том числе… Я ведь успел побывать у нотариуса и выяснил, кто является единственным наследником этого поместья.

– Неужели доктор Мортимер? – удивился Ватсон.

– Он самый.

– Вот видишь! Я же тебе говорила! – воскликнули в один голос девочки, и все засмеялись.

– Действительно, если рассуждать логически, получается, что доктор Мортимер – единственный, кому выгодна смерть Чарльза Баскервиля. К тому же, он врач и вполне мог сделать ему укол, как впрочем и доктору Ройлоту.

И ещё – оба поместья расположены друг к другу слишком уж близко. А, как известно, в совпадения я не верю.

– А как же тот листок с теоремой Ферма?

– Ну и что? Почему бы доктору Мортимеру тоже не проявить себя в математике?

Всё это так, но только это не он.

– Мы знаем, кто это! – воскликнули девочки, – это Бэрримор. Мы хотели вам сразу позвонить и всё рассказать, но вас не было дома.

И Саша с Алёной рассказали Холмсу о том, что видели ночью, как Бэрримор подавал кому-то сигналы при помощи горящей свечи.

– А нам он ещё про какие-то болотные огни рассказывал, – возмущённо закончила Саша, – а это была азбука Морзе! С кем это он переговаривался, интересно?

– А это, я думаю, он сам нам сейчас и расскажет, – сказал Холмс, резко распахивая дверь.

Бэрримор поднялся с колен, потирая ушибленный лоб, на котором на глазах росла большая шишка.

– А подслушивать нехорошо! – укоризненно сказал Ватсон.

– Я вам сейчас всё объясню, – пробормотал Бэрримор, – я не имею никакого отношения к смерти сэра Чарльза. И я никогда не рассчитывал на то, что он упомянет меня в своём завещании. Он уже давно обеспечил нас с женой, подарив небольшой домик с садом в Гримпене.

Мы до сих пор там не поселились только потому, что не хотели оставлять сэра Чарльза одного.

Но недавно у нас случилось несчастье – брат моей жены, миссис Бэрримор, сбежал из тюрьмы. Дело в том, что ещё в молодости он попал под влияние одного отъявленного мерзавца, который заманил его в свою шайку. Однажды при совершении очередной кражи он попался, и его посадили в тюрьму.

И вот недавно он сбежал и пришёл к нам с женой за помощью…

Мы не смогли его выдать полиции и спрятали в маленьком сарае на болоте. И каждый вечер миссис Бэрримор носила ему еду. Именно ему я и подавал тогда сигналы, сообщая, чтобы он её встретил.

А азбуке Морзе мы оба обучились, когда вместе служили во флоте. Вот и вся история… Что теперь с нами будет?

– Зовите сюда вашего беглеца, – усмехнулся Холмс, – я ведь слышу, что он тоже подслушивает дверью.

В комнату ввалился бородатый человек с длинными спутанными волосами.

– Я очень виноват! – воскликнул он, бросаясь перед Холмсом на колени, – прошу вас! Не выдавайте меня полиции! Я скоро уеду из Англии и начну честную жизнь! Понимаете, моё имя…

– Я не желаю знать ваше имя, потому что вовсе не собираюсь выдавать вас полиции, разбирайтесь со своей жизнью сами! Но я не хочу становиться вашим соучастником, поэтому будем считать, что вы мне ничего не рассказывали. И я буду называть вас… Ну, скажем, Смит.

А теперь немедленно встаньте и расскажите мне о собаке.

– Откуда вы знаете? Действительно, два дня назад ко мне в моё убежище прибежал этот пёс. Кто-то бросил его одного на болоте. Он был голодный и испуганный, и если бы не я, просто погиб бы либо от голода, либо утонув в трясине.

Я пожалел его и накормил. Если я не вернусь, он умрёт – ведь я запер его в сарае.

В этот момент все услышали громкий вой, доносящийся со стороны болота.

– Ну что ж, пойдёмте, покажете вашего друга, – усмехнулся Холмс.

– Мы с вами, – вскочили Ватсон и девочки.