Шерлок Холмс пускается в погоню

– Сэра Норриса Уайтхеда, – ответила Кэти, чьи манеры и выговор разительно переменились. – Моего отца.

Теперь она была одета по самой последней моде, перчатки и туфли одного оттенка подобраны в тон туалету, шляпка с небольшими полями игриво сдвинута набок. Если бы не блестящие зеленые глаза, вряд ли бы я узнал в ней женщину, которая днем раньше в этой комнате слезно просила нашей помощи.

– Мы схватили троих в Банке столицы и графств, – продолжал инспектор. – Эта молодая леди тогда от нас ускользнула, но вскоре я ее задержал. Никогда не догадаетесь, мистер Холмс, но на козлах кэба сидел сын сэра Норриса! Похоже, они заплатили какому-то возчику и взяли его колымагу на ночь. Все прочие голубчики сейчас в Скотленд-Ярде, но я подумал, вы захотите еще раз увидеть мнимую мисс Уайтхолл, принимая во внимание, сколько беспокойства она вам доставила. Я также решил, что вам будет интересно почитать вот это.

Он достал из кармана пачку бумаг и протянул их Холмсу, который стал изучать их с очевидным удовлетворением. Кэти глядела на него презрительно.

– Ну, сэр, вы довольны? – осведомился Лэннер.

– Более чем, – ответил Холмс. – Уотсон, позвольте вам представить мисс Кэтрин Уайтхед, дочь известного промышленника сэра Норриса Уайтхеда и, без сомнения, самую расчетливую злодейку из всех, какие в последнее время испытывали мою сообразительность. Уверен, вы простите, если я закурю, мисс Уайтхед. Предлагаю всем сесть. Думаю, стоит все объяснить Уотсону и миссис Хадсон.

– Признаюсь, многое в этом деле непонятно и мне, – вставил инспектор.

– А вы меня удивили, – пробормотала арестованная.

– Сюрпризы закончились, мисс.

– Пока мы искали в комнате Фенстера бумаги, изобличающие его как шантажиста, я объяснил Лэннеру, чт́о стало для меня очевидным к тому моменту. Вы были чрезвычайно умны, мисс Уайтхед, когда убедили нас не доверять ничьим словам, кроме ваших. Фенстер стал в наших глазах лицемерным злодеем, которому нельзя верить, Блэтчер – алчным простаком, околдованным его чарами и готовым солгать в интересах своего кумира, а Хартнелл – жертвой, отчаянно боящейся своего жильца и не имеющей мужества сказать правду. Очень хитро. Но я начал испытывать сомнения, когда мы неожиданно встретили Фенстера на пороге дома.

– Вы упоминали что-то о его правом манжете, – вспомнил я.

– Абсолютно верно, Уотсон. Для тренированного наблюдателя существует семь разных признаков, позволяющих сделать вывод, что человек проводит много часов за писанием писем. Самый очевидный – чернильные пятна на манжетах. Когда Фенстер снял цилиндр, я заметил, что он правша, но на правом манжете не было и следа чернил. Отсутствовали и другие шесть признаков. Мисс Уайтхед утверждала, что Фенстер целыми днями строчит письма, вероятно послания жертвам своего шантажа, но это было ложью. Стало быть, ложью было и утверждение, будто слуга Блэтчер отправляет по почте эти несуществующие письма. Если два пункта в ее рассказе оказались неправдой, то, возможно, вся история была сфабрикована? Однако тогда я промолчал, потому что меня беспокоили ее уверения, будто она видела, как Блэтчер увлеченно беседует на улице с каким-то подозрительным типом. Итак, она нагородила целую гору лжи вокруг событий, происходящих в доме, но что стояло за этим на самом деле?

– Будьте добры, не говорите обо мне так, как будто меня здесь нет, – заявила молодая женщина, которую я знал как Кэти.

– Спустя несколько часов, – продолжал Холмс, не обращая на нее внимания, – до меня дошло. Нам хотели внушить, будто у Фенстера есть некий неизвестный враг, который желает пробраться в дом, чтобы причинить ему вред. Я разгадал эту часть интриги, но прибыл в Ланкастер-Гейт слишком поздно, чтобы предотвратить убийство. Фенстера уже задушили.

– Так что необычного было в жильце? – спросил Лэннер.

– Совсем ничего, инспектор, если не считать его чрезвычайной ординарности. Именно поэтому Хартнелл выбрал его примерно три года назад, а не два месяца, как заверила нас леди.

– «Выбрал»? Но для какой цели, Холмс? – изумился я. – У меня голова идет кругом. Какую роль в преступлении играл слуга и где он сейчас? Почему Кэти… почему эта молодая особа обратилась к нам? Зачем хотела нас обмануть?

– Вполне уместные вопросы, доктор. Вы кратко подытожили мои затруднения в тот момент. Браво! Ответы на эти вопросы могло подсказать пятно крови, которое я обнаружил в коридоре после убийства. Это не могла быть кровь Фенстера, которого задушили. Тогда чья? Хартнелл проспал все события, потому что мисс Уайтхед подсыпала снотворного ему в еду.

– «Снотворного»? А ведь действительно. Меня еще смутили его зрачки, но я посчитал, что это следствие бурных рыданий. Кровь наверняка принадлежала слуге.

– Наша клиентка ударила его сзади тяжелым острым предметом.

– Злодейка! – гневно выпалила миссис Хадсон, которая до того безмолвствовала.