Шерловая искра

Прикрываясь благовидным предлогом, мачеха спешно пыталась восстановить пущенное в расход приданное.

— Не поняла, в доме что, деньги закончились? — пытаясь сообразить, в чём, собственно, здесь такая уж великая сложность, решила уточнить я, — Или Ниниэль никак не решится оторвать положенную сумму от сердца?

— Так дело-то вовсе не в монетах. — возбуждённым шёпотом поясняла Флита, — Эту часть почти всю, как говорят, передали ещё тогда, когда вас с Ронаном обручали. Беда с остальным…

В общем, как выразилась моя помощница, «беда» и суть проблемы заключалась в том, что к денежной составляющей прилагалась, как её назвать… вещественная, что ли. Могла бы, кстати и сама догадаться, что складывать в качестве приданного для «невесты» пятилетнего возраста, например, платьица на вырост — затея совершенно безумная. Никто так и не поступал. Или возьмём, скажем, в той же роли благородного коня. Да за такой длительный срок, который в нашем случае должен был пройти от обручения до самой свадьбы, прекрасное животное давно бы превратилось в пожилую клячу, если бы до этого сто раз копыта не откинуло.

Ну и вот, маман с полгодика подождала явления Ронана пред светлы очи Тиннариэль, не дождалась, да и решила, чего, мол теряться. Жених пропал без вести, уведомлений о его кончине не приходит, так чего добру пропадать? И начала (сперва с малого, но чем дальше — тем смелее) отщипывать моё законное добро в надежде на то, что через год избавится от меня, а там и отданную часть денежки с семьи «сватов» стребовать можно.

Только мне бы они уже не достались — монашкам деньги не полагаются.

А я-то всё думаю, чего это она затихарилась и даже пальцем не пошевелит, чтобы прояснить хотя бы причину неявки женишка к назначенному сроку! Сама же несудом блажила, что из-за всей этой нехорошей ситуации её дочурка в девках застряла. Кстати, сдаётся мне, брешет она на этот счёт.

Ну ладно, даже если так, логично же было бы нормальной матери засыпать «отступников слова» гневными посланиями и добиться того или иного разрешения проблемы? Так ведь нет, замышилась тихушница и ждала, когда пройдёт два года, и тогда по идиотскому закону меня — в молельщицы, сама — в шоколадах с мармеладами. Вот же гадюка! Ей-богу, Шарль Перро не «переигрывал» — знал, о чём говорил, когда писал свою «Золушку».

А тут — бац — и жених объявился! Вот же незадача. А в моих нарядах, о которых батюшка успел распорядиться до своей кончины, уже вовсю щеголяет сестрица. Ношеное-то обратно в сундучок не положить. А шторки — скатёрки и прочий полезный в хозяйстве текстиль давно в активном употреблении. Мамины драгоценности — на шейке и ручках Ниниэль, но это ещё куда ни шло — снимет и положит откуда взяла.

Больше всего повеселила ситуация с конём. Точнее конями. Не поверите, отец ведь и в самом деле отрядил мне троицу каких-то шибко крутых жеребят от дивного производителя, чтобы угодить даже не Ронану, а его папе — большому ценителю породистых лошадей. За год бы коняшки подросли в «стригунков», окрепли и можно было бы спокойно отправлять их в новый дом на радость получателям.

Так вот за два года коники вымахали в добрых жеребцов, но поскольку коневодство Ниниэль не интересовало от слова «совсем», она решила конвертировать этих красавцев — моё, так сказать, движимое имущество — в звонкую монету. Причём, терпела долго. Продажа, по слухам, состоялась как бы ни неделю назад. И вот теперь ей предстояло прыгнуть через голову, чтобы возвратить их назад, либо найти и купить равноценных.

В общем, матушке враз стало не до меня. Она не просто оставила попытки докучать падчерице придирками и колкостями, Нини в принципе, кажется, шарахалась от меня, как чёрт от ладана, по возможности избегая любых лишних контактов.

Таким образом, между делом потихоньку обрисовалась картина с приданным. И учитывая, как струхнула мачеха, как ответственно бросилась восстанавливать разграбленное — папу Ронана она или шибко уважает, или конкретно побаивается. А значит, в части наследства тоже можно не переживать — всё соберёт и аккуратно разложит по узелкам, мешочкам и котомочкам.

Пользуясь сложившейся ситуацией, я осмелела настолько, что в один прекрасный момент за обедом предложила снять замок с библиотеки. Ну а что, попытка — не пытка. Надо отметить, что если матушка не трапезничала в своей комнате, то приходила раньше меня и за столом старалась не задерживаться — покер фейс держала, но еду поглощала со скоростью голодного новобранца и тут же стремилась улизнуть из моего общества. Однако, в этот раз я успела её подловить.

И что бы вы думали? Лицо Нини, конечно, накрыла тень недовольства, но с двери библиотеки в тот же день сняли оковы. Вывод напрашивался сам собой — она моя. Все эти книги — мои. Скорее всего отец понимал, что вот это наследие никому, кроме Тиннариэль не интересно и либо сгниёт и рассыплется в прах само, либо вообще будет за ненадобностью уничтожено. И оставил свою главную сокровищницу дочке. Значит верил, что Тина сбережёт его труд, а может и продолжит начатое родителем.