Шерловая искра

Он поцеловал меня в лоб и выпустил из долгого объятия, отходя к сыну. Его место заняла Насуада.

— Так… странно оставаться без вас… — сглатывая предательский ком в горле, прошептала она, избегая смотреть в глаза и механически убирая мне за ухо выбившуюся прядку волос. — Но ты, главное, не переживай. Мы тут со всем справимся, и с пуговицами, и… со всем. Вы только сами там…

— Нэсси, родная, — я перехватила её руку, в очередной раз потянувшуюся к моей голове, и прижала к груди, — не рви душу. Всё будет хорошо. Ты же видишь, какая нам идёт помощь. Да и сами, поди, не лыком шиты. И потом, побереги себя, скоро тебе станет не до грусти.

— Да уж, работа предстоит большая. — покивала она.

— Я не о том. Пророчества Призрачной Королевы сбываются. А это значит, что скоро в этом доме появится маленькая хорошенькая девочка. — шепнула ей в самое ухо.

Нэсси, наконец, подняла на меня взгляд, растерянно улыбнулась, как будто застыдившись мелькнувшего счастливого предчувствия в такой неподходящий момент, и, всё-таки, коротко всхлипнула.

— Ну, нечего тут сырость разводить, ворчливо скрипнула Идриль, приближаясь к нам. — Дай-ка и мне мою деточку обнять на прощание.

Вот честное слово, я их всех полюбила так, что сердце сейчас безутешно плакало. Но труднее и тягостнее всё же было расставаться именно с нашей дорогой бабусей. Нашей мудрой берегиней, знающей ответы на все вопросы, всегда готовой коршуном бросаться на защиту тех, кого она сама причислила в узкий круг своей семьи.

— Ты это верно про предсказание сказала. — заговорила она, — Так что не дрейфь, милая, что бы ни случалось, помни — последней легла карта победы. И того… весточки слать не забывай. — она подозрительно шмыгнула носом, блеснула на меня цепким взглядом и улыбнулась, — Не дай бабке помереть от любопытства.

Ну в этом вся Идриль. Вместо долгих слов про то, что она готова по-прежнему помогать советом и будет страшно волноваться, не смотря на все благоприятные предпосылки, собственную веру в успех и прочее, прочее — выразить свои переживания короткой язвительно-шутливой фразой. Долго и нудно она умела только бурчать.

И то сказать, с момента их возвращения вот эта её манера вечно бормотать под нос воспринималась, как нечто совершенно естественное. Знаете, как умиротворяющее урчание довольного кота. И даже в некотором роде показательное. В том смысле, что, раз Идриль ворчит — в доме всё в порядке. А вот если старушка примолкла — тушите свет, что-то этот бдительный нос уже неладное учуял.

— Обязательно — обещаю. — я тихонько рассмеялась, с щемящей нежностью обняла щуплую бабусю за костлявые плечи и расцеловала в обе щеки.

Мираз церемонно на свой манер поклонился хозяевам замка, а вот Идриль поцеловал руку и позволил себе долгий прощальный взгляд.

А когда повозки тронулись, выкатились за ворота, переехали мост и Хальдад начал медленно исчезать за верхушками деревьев, пришло острое понимание, что неизвестно, когда мы снова увидим его величественные стены. И людей, заменивших мне здесь родителей.

Ронан почти сразу уснул. Мираз, помимо поддерживающих снадобий, решил давать ему лёгкое снотворное, чтобы время для него текло быстрее, а силы береглись. Забегая вперёд, скажу, что так происходило почти всю основную часть дороги.

Дневное время я проводила рядом с ним — тревожно было оставлять любимого человека надолго, даже не смотря на постоянное присутствие старика. Не по себе, я думаю, вы меня поймёте. Пусть ничего особенного не делать — просто сидеть рядом, поправлять одеяло, гладить тёмные волосы, длинные тёплые пальцы и слушать ровное дыхание. В итоге вышло, что практически единственным бодрствующим собеседником оказался старый доктор.

Кстати, он отмечал, что в моём присутствии муж спал гораздо спокойнее, чем ночью, когда я уходила на ночёвку к своим девчонкам. И вообще, вынужденно оставаясь вдвоём с мархаратцем (дрыхнущего Рона сложно было назвать общительным), мы всё больше проникались взаимной симпатией. Как вы понимаете, мудрому деду имелось, что рассказать, ему же импонировали моё внимание и искренний интерес к его богатому учёному багажу.

Подискутировали на тему определения понятия «ведьма». Я упрямо утверждала, что ко мне сей ярлык не прилепить никаким способом. Скорее, Идриль можно было наделить этим почётным званием — именно она неведомыми секретными штуками поставила Мираза в строй в невозможно короткий срок. Да и в гаданиях замечена. Очень, между прочим, эффективных.

На что Мираз вежливо, но настойчиво возражал.

— Почтенную Идриль никак невозможно назвать ведьмой. Да, у неё имеются некоторые предметы, принятые считаться зачарованными. И весьма действенные. Но она не умеет их придумать или подчинить что-либо, имеющее дух.

— Ага, весь дом по струнке ходит в её присутствии, а вы говорите, не умеет подчинить. — усмехнулась я.

— Это да. — взгляд старичка потеплел лаской (Ого!), — Но я не говорю о живых людях. Только о необычных предметах, обладающих в некотором роде собственной волей. Теперь о вас.

— И что со мной не так?