Шесть балерин на одного папу

Папа и Джорджио отходят в сторону. Из окна Бьянка видит огромную светлую комнату для занятий. Повсюду зеркала, пол из темного дерева, у стены балетный станок. Зал в школе танцев, куда ходит Бьянка, точно такой же. Зато здесь, в Академии, вместо музыкального центра – настоящий рояль с пианистом. По-другому выглядит и преподавательница, которая сурово смотрит на учениц. Укутанная в шаль женщина с абсолютно прямой спиной и пучком волос на затылке похожа на хищную птицу. Бьянке кажется, что она вот-вот расправит крылья и взлетит. Рядом ассистентка в балетной пачке показывает девочкам движения. И самое главное отличие – ученицы. Высокие, худенькие, в одинаковых черных купальниках. Тонкие руки напоминают травинки, дрожащие на ветру. Длинные шеи, сосредоточенные лица, элегантность и легкость движений. Ноги, кажется, не касаются пола, тела будто парят в воздухе.

Бьянка никогда не видела ничего подобного – ни по телевизору, ни в интернете. Эти девочки не похожи на лебедей, фей или волшебных существ, порхающих в воздухе. Они такие же, как Бьянка. На их лицах видны капли пота, тела гнутся, сгибаются и тянутся. Разогретые мышцы наполнены энергией. Бьянка чувствует неудержимую силу, что исходит от балерин, прыгающих в унисон в идеальных сиссонах [2]. Мысленно она уже в зале вместе с ними. Она видит себя рядом с другими ученицами – темноволосую, хрупкую, но очень сильную…

Вдруг все резко обрывается. Бьянка чувствует на себе хищный взгляд преподавательницы. Девочка испуганно отпрыгивает в сторону. Сердце вот-вот выскочит из груди. Ей кажется, наступил конец света. Бьянка бежит к папе и Джорджио, зажав рот рукой, чтобы не закричать.

– Она не видела тебя, – успокаивает Джорджио. – Стекла очень толстые, а в зале слишком светло, чтобы разглядеть чье-то лицо снаружи.

Но Бьянку до сих пор прожигает взгляд учительницы, похожий на молнию.

– Как зовут эту даму? – спрашивает она.

Джорджио смеется:

– Теперь будешь прятаться от нее? Все равно встретитесь на просмотре. Она в числе экзаменаторов, русская.

Имени Джорджио так и не называет.

3. Слишком взрослая, чтобы начинать

Звенит звонок, и Академия словно просыпается. Ученики выбегают из аудиторий. Слышны голоса, смех, крики. Бьянке хочется нырнуть в этот поток, но папа молча тянет ее в сторону. Через минуту незваные гости уже на улице. Серый городской воздух наполнен механическим шумом автомобилей. Девочке кажется, что здесь стало еще мрачнее, будто кто-то выключил свет.

Телефон Бьянки вибрирует. Ирис волнуется: уже целый час от подруги никаких вестей, вдруг что случилось? Бьянка, торопясь за папой, быстро отправляет несколько восклицательных знаков и сердечек, пытаясь выразить свой восторг. Арт ворчит:

– Бьянка, хватит!

Но девочка так рада, что даже не обижается и послушно сует телефон в карман, успев набрать пять букв: «идинп». Это расшифровывается как: «извини, должна идти, напишу позже».

– Ну что, как тебе? – спрашивает папа, оборачиваясь к Бьянке.

– Прекрасно, даже лучше, чем я представляла! – восклицает девочка. Ее глаза сияют от восторга. Она обнимает папу и шепчет: – Скорее бы началась учеба!

Арт удивленно смотрит на нее и бормочет:

– Я имел в виду площадь…

Только теперь Бьянка замечает, что они остановились напротив знаменитой башни с часами.

– Очень красивая, – говорит она, не желая расстраивать папу.

Огромная площадь окружена редкими, пока что голыми деревьями. В центре возвышается церковь, похожая на веер из белого кружева.

В папе просыпается дизайнер, и он пускается в архитектурные пояснения:

– Ее построили по приказу императора. Он хотел, чтобы она напоминала декорации в театре…

Бьянка притворяется, что с интересом слушает, но телефон упорно вибрирует в кармане. Если не ответить, Ирис обидится до смерти. Поэтому через несколько минут Бьянка осторожно достает телефон и читает сообщение: «Где ты? Я с ума схожу от любопытства. Хотя бы намекни».

– Опять! – недовольно ворчит папа.

– Прости, я быстро. Потом выключу, обещаю.

Бьянка пишет, что папа в ярости, они идут обедать, и она напишет позже. Тем временем Арт свернул свою лекцию по истории искусств и теперь с обидой в голосе предлагает:

– Может, перекусим где-нибудь?

Сейчас Бьянке все равно, где обедать: откуда она знает, где здесь хорошее кафе? Зато в следующем году она пригласит папу, скажет, что и где заказать.