Шесть часов фиктивного времени

— Туда, где ты оставила аэромобиль. Разумеется, там побывали твои охранники, но наверняка не забрали транспорт. Так что, Снегурочка, пора тебе возвращаться в поместье на правах хозяйки.

— Снегурочка? — улыбнулась я в ответ. — Откуда ты вообще взял эту голубую шубку?

— Купил на орбитальной станции набор, красную шубу деда мороза отдал твоему жениху — решил подшутить, а вторую оставил в аэромобиле.

— Безумец! Так кто мой жених?

— Скоро узнаешь, — пообещал он, после чего пересадил на соседнее сиденье и взмыл в воздух, отстыковавшись от платформы.

Скоро мы прилетели на место и нашли мой аэромобиль, двери которого были раскрыты — искали явно меня. Сэнджи включил там систему отопления, пока мы прощались в салоне его транспортного средства. Но наша идиллия длилась недолго, ведь мне нужно было пересаживаться к себе.

— Почему ты не идешь со мной?

— Твой опекун не должен знать о моей причастности, иначе он обвинит меня в краже его подопечной, которая была еще несовершеннолетней, ведь ты пропала до полуночи.

— Дурацкое время, — вздохнула я, — но ты ведь за мной вернешься?

— Обязательно, — уверенно кивнул он, после чего достал из кармана мой брачный браслет и застегнул на моем запястье. — Кажется, ты потеряла.

— Спасибо, — кивнула я, погладив гладкий металл. Теперь я могла его снять без труда.

Тартарианец вышел из аэромобиля, обошел его и открыл пассажирскую дверцу, чтобы взять меня на руки. Так он отнес меня в мой салон, усадив на водительское сиденье.

— До встречи, Снегурочка.

— Ты не запомнил моё имя?

— Мари-Анна, — поцеловав в нос, ответил он. — Самое прекрасное имя во Вселенной. Пока, моя возлюбленная.

Он сам закрыл дверь, и мне осталось пристегнуться и улететь в небо с бешено колотящимся сердцем, опасаясь, что это все прекрасный сон и стоит мне проснуться — и наше знакомство с Сэнджи окажется плодом моей фантазии. К поместью я летела с безумной улыбкой на губах, а когда приземлилась, то вышла из аэромобиля под десятками пар глаз охранников. Меня тут же взяли под конвой и отвели в поместье. Как только я вошла в холл, то сразу же встретилась с опекуном. Он сверлил меня недовольным взглядом.

— Ты сбежала, — тут же начал он с обвинения.

— Я совершеннолетняя и вольна поступать так, как мне заблагорассудится. К тому же, теперь я владею этим поместьем и попрошу вас, дорогой дядя, покинуть этот дом.

— Что-то случилось? — раздался сзади знакомый голос, и я радостно обернулась, встретившись с черными глазами.

Я хотела броситься к нему, обнять, но что-то меня остановило. Я смотрела на возлюбленного и не узнавала его. Мужчина смотрел на меня с интересом, оценивающе, но не взглядом влюбленного мужчины. Сердце болезненно сжалось, я мысленно спросила его перестать притворяться, на что тартарианец лишь усмехнулся. Я сделала шаг навстречу к нему и положила ладонь на его грудь, заглядывая в глаза мужчины, но совершенно его не узнавала. Это не тот, кому я отдала своё сердце. Да, он выглядит точно так же, но это не он. Мой взгляд спустился ниже и я смяла ткань черной рубашки. Черной, но не коричневой. Мужчина вновь усмехнулся, а из-под воротничка выбрались красные всполохи живой татуировки. Я отшатнулась, понимая, что это не тот, кто мне нужен. Неужели Сэнджи никогда не существовало?

— Господин Кэнджи, позвольте представить свою…

— В представлении она не нуждается, — грубо оборвал его мужчина, продолжая смотреть на меня. Нас обступило кольцо охранников, один из которых подошел к опекуну и что-то ему шепнул.

— Правда? — удивился тот, после чего перевел взгляд на тартарианца. — Начальник службы безопасности утверждает, что вы содействовали в побеге моей подопечной. Они вас видели. Это так?

— Как это возможно, если я всё время был тут? Как и моя делегация. Они все в зале — единственные из гостей, которые остались.

— Он утверждает, что видел не только тартарианца, а вашу копию.

— Ему, должно быть, показалось, ведь я здесь и никуда от вас не уходил.

Опекун бросил на него недовольный взгляд, но возразить ему было нечем. Я же начала кое-что понимать, в том числе и веселую ухмылку Сэнджи. Неужели у него есть брат-близнец?

— Прошу покинуть мой дом, дядюшка, вы тут отныне нежеланный гость. Уверена, что сворованных денег с лихвой хватит на безбедную жизнь, и они покроют весь моральный ущерб, который вы понесли, воспитывая меня, — каждое моё слово сочилось презрением, но я не собиралась испытывать по этому поводу мук совести. Каждый получает то, на что нарывается.

— Вещи собрать дашь?

— Конечно, как я могу иначе, дорогой дядюшка? У вас есть шесть часов на сборы, после которых двери в поместье для вас будут закрыты.

Он заметно скрипнул зубами, развернулся и пошел к лифтам. Я же не почувствовала никакого удовлетворения, лишь спокойствие. Наконец-то моя жизнь станет свободной, вот только что делать с моей влюбленностью? Я развернулась к тартарианцу, но его там уже не было. Куда он делся? Он обязан дать ответы на многие вопросы!