Шесть дней любви

— Ммм, это тебе не «Капитан Энди»! — восклицает мама и кладет кусочек Фрэнку в рот.

— Как ролл? — спрашивает меня Фрэнк, но с полным ртом не ответишь, и я просто ухмыляюсь.

Мы берем лимонад и мороженое в рожках. За соседним столиком девочка в сарафане, потому что сейчас лето или бабье лето; она тоже ест мороженое, но тут опускает рожок и машет мне. Она не в курсе ни как меня называют в школе, ни кем мою маму считают в Холтон-Миллсе; она даже фотку Фрэнка в газете не видела.

— Заметила у тебя «Принца Каспиана», — говорит она. — Это моя любимая книга.

Девочка целует меня, но не так, как та, неизвестная. Эта целуется неспешно, медленно, держит меня за затылок, гладит по щеке. Я нежно касаюсь ее волос, груди. У меня, конечно, встает, но стеснения нет и в помине.

— Сынок, мы с твоей мамой хотим прогуляться, ну, по пляжу, — говорит Фрэнк.

Тут я догадываюсь, в чем самый большой плюс его появления. Мамино счастье теперь не моя проблема. У меня появляется время для другого. Жить своей жизнью, например.

На плите снова горячий кофе. Третье утро подряд, я к этому почти привык. А на простыне опять влажное пятно, но сегодня оно тревожит куда меньше прежнего. Мама больше не следит за моим грязным бельем — у нее другие заботы.

К тому времени, когда я спустился на кухню, мама уже успела встать. Они с Фрэнком сидели за столом перед раскрытой газетой.

Семья каталась на лодке по озеру Уиннипесоки и перевернулась; водолазы разыскивают тело главы семьи. Пожилая женщина вместе с другими пенсионерами поехала на экскурсию по фирменным магазинам Норт-Конвея, но в автобусе получила солнечный удар и умерла. «Ред сокс» прочно держатся на втором месте в лиге, плей-офф не за горами, так что сентябрь вполне может оправдать давние надежды болельщиков…

Только мама и Фрэнк читали не эти новости. То ли уже их прочли, то ли застряли на передовице под заголовком «Полиция усиливает поиски сбежавшего заключенного».

«Вознаграждение в десять тысяч долларов обещано властями за любую информацию, которая приведет к аресту заключенного, в прошлую среду сбежавшего из тюрьмы штата в Стинчфилде. Власти полагают, что из-за праздничных дней, серьезных ран и недавно перенесенной операции преступник все еще находится в близлежащем районе и удерживает в заложниках одного или нескольких жителей. Неизвестно, вооружен ли он, но в любом случае опасен. Не пытайтесь задержать его самостоятельно. Обратитесь в полицию. В случае ареста преступника осведомителю выплачивается вознаграждение».

Я пошел в кладовку: давно пора было вычистить клетку Джо. Посадил хомяка на руку и постелил на пол клетки чистую газету. Сверху лежала страница с фотографией Фрэнка, и я взял другую, с новостями спорта.

Обычно в это время Джо бегает в колесе — по утрам он просто живчик. Сегодня, когда я заглянул в кладовую, хомяк тяжело дышал, растянувшись на полу клетки. Видно, жара и его доконала — никому шевелиться не хочется. Я постоял в кладовке, погладил шелковистую шерстку Джо, и он легонько куснул меня за палец. Из-за сетчатой двери доносились голоса Фрэнка и мамы.

— У меня есть заначка, — говорила мама. — После смерти матери я продала ее дом. Деньги на моем счету.

— Адель, они нужны тебе, — сказал Фрэнк. — Сына надо растить.

— А тебе нужно спрятаться.

— Поехали со мной.

— Это что, просьба?

— Да.

В тот день за ланчем Фрэнк объявил, что шов у него прекрасно заживает.

— Зря я не попросил доктора положить аппендикс в баночку, — усмехнулся он. — Страсть как хочется увидеть уродца, благодаря которому все это случилось. Я сбежал. Вас встретил.

«Вас» наверняка означало маму, хотя за столом сидели мы оба.

Фрэнк не говорил нам ни сколько отсидел, ни сколько ему оставалось. Можно было прочесть обо всем в газете, но это казалось не совсем тактичным, так же как и расспрашивать, за что он оказался в тюрьме.

Мама с Фрэнком на кухне мыли посуду — прежде этим занимался я, а теперь моя помощь не требовалась. Я лежал на диване в гостиной, щелкал пультом телевизора и подслушивал.

— Адель, здорово просыпаться там, где просыпаюсь сейчас — в маминой кровати с мамой под боком, — но я не чувствую свободы, пока не могу пройтись по улице в обнимку с тобой, — говорил Фрэнк. — Большего я от жизни не прошу.

— Новая Шотландия, остров Принца Эдуарда, — там тебя никто не потревожит, — сказала мама.

— Кур можно развести, разбить садик. Океан там теплый от Гольфстрима…

— Мой бывший муж не позволит увезти туда Генри, — отозвалась мама.

— Понимаешь, чем это чревато? — спросил Фрэнк.

Так они уезжают вдвоем, а меня бросают! Я-то воображал, что мы команда, как во дворе, когда в бейсбол играли. Нет, в команде двое, а я третий лишний — такой вывод напрашивался сам собой.

В ближайшее время — не сегодня, потому что банки закрыты, и не завтра — по той же причине они с Фрэнком отправятся в банк. Два года мама там не показывалась, но на сей раз пересилит себя — скажет кассиру, хочу, мол, деньги снять. Минут через десять — быстрее купюры не пересчитаешь — она выйдет к машине с мешком денег и бросит его на пол машины.